мне прикоснется светлый, хотелось передернуться, а в голове проносились не самые приятные воспоминания, связанные с этой расой.

Эльф нахмурился еще сильнее, а после вздернул подбородок, заложил руки за

спину и спокойно произнес:

— Меня зовут Самуэль. Вы находитесь в Академии Магии. Я — секретарь ректора этой академии, лорда Тайлента. Этой ночью лорд Тайлент вместе с вами, леди Эстет и ее помощником переместились сюда. Вы были в очень плохом состоянии, и вам оказали оперативную помощь, которая длилась несколько часов под личным руководством самого ректора. Прошло всего шесть часов с тех пор, как операция закончилась. По нашим данным, вы должны были находиться под сонными чарами еще двадцать часов для удовлетворительного восстановления. Никто не ожидал, что вы очнетесь раньше, — с достоинством произнес эльф, а за воротником его рубашки я заметил старый шрам от клейма.

То, что эльф оказался бывшим рабом, а не аристократом, немного остудило мою неприязнь, и я расслабился. Но по-прежнему не желал, чтобы ко мне прикасались.

— Леди Эстет и Киртан — ее сопровождающий — где они сейчас? С ними все

хорошо? — нетерпеливо спросил я, поднимаясь в постели и чувствуя, что под

простыней у меня только бинты. Но стесняться я не привык и, встав в полный рост, размял мышцы, проверяя их работоспособность. Чувствовал себя на удивление хорошо. Не превосходно, конечно: была заметная вялость и ломота в мышцах, словно при лихорадке, но, по сравнению с тем, что я пережил, легкое недомогание даже не воспринималось мной за проблему.

— Полукровке была оказана необходимая медицинская помощь, — под треск

раздираемых мной остатков бинтов ответил светлый, внимательно наблюдая за моими действиями. Кажется, его все еще волновал вопрос моего быстрого исцеления, и сейчас он с научным интересом осматривал мои новые шрамы, особое внимание уделяя татуировке Стража.

Я тайком поморщился от того, что ее больше не скрывает иллюзия. Вероятно, когда умирал, иллюзия пропала без магической подпитки. Надеюсь, это не станет проблемой в будущем. Хотя после произошедшего, вероятно, смысла скрываться уже нет. Скоро все и сами узнали бы, что Силена мертва, а настоящая Избранная — Иза.

— А девушка? — прищурился я, отбрасывая ненужную ткань в сторону.

— Леди отказалась от оказания помощи. Настаивать, как вы сами понимаете, никто не стал, — последовал ответ.

Значит, ничего серьезного с Изой не произошло. Это хорошо. Это радует.

Вдруг понял, что мне почти жизненно необходимо увидеть ее, обнять, почувствовать девушку в своих руках, поцеловать. Мне нужно это. Сейчас!

— Где они сейчас?

— Вероятно, отдыхают, — пожал светлый плечами. — Ректор предоставил леди свои покои в личное пользование. Графиня и её помощник согласились на отдых только после того, как ректор заверил, что вашей жизни ничего не угрожает.

Значит, она переживала... Боялась за мою жизнь... Моя любимая, нежная, сладкая девочка. Как жаль, что доставил тебе столько беспокойства. Я не хотел, чтобы ты так переживала. Особенно после того, что тебе пришлось испытать...

— Отлично, — кивнул я. — Мне нужна одежда. А еще необходимо увидеться с ними.

— Пока вам доставят одежду, леди сообщат о том, что вы пришли в сознание, — спокойно отозвался Самуэль. — Также требуется поставить в известность главного лекаря и ректора. Вероятно, будет правильнее, чтобы сначала вас осмотрели именно они, а после уже беспокоить леди.

Я почувствовал новый виток раздражения. Одно только упоминание, что меня будут осматривать светлые, да еще и Кристофер, вызвало волну неконтролируемого бешенства.

— Нет! — прорычал я, оборачивая вокруг бедер простыню. — Или меня сейчас же провожают к Изабелле, или я не отвечаю за последствия.

Заметил, как недовольно сузились глаза эльфа и плотно сжались губы. Но, к его чести, он быстро подавил в себе раздражение моим поведением, молча прошел к дальней стене, где за занавеской оказались комплекты одежды самого простого кроя и похожие на пижамы.

Самуэль молча подал мне рубашку на шнуровке и простые хлопковые штаны. На ноги, увы, ничего не нашлось, что меня не сильно расстроило, так как к обуви мне пришлось привыкать только с тех пор, как меня выкупила Иза.

Эльф терпеливо дождался, когда я оденусь, а после жестом показал следовать за ним.

— Вероятнее всего, сейчас они отдыхают. Было бы лучше вначале предупредить, — предпринял он последнюю попытку.

— Нет, — упрямился я, стараясь не обращать внимание на взгляды незнакомых

светлых, когда мы шли с Самуэлем по коридорам академии.

Невольно залюбовался архитектурой и вдохнул полной грудью, чувствуя, как в воздухе витает магия, оседая сладким привкусом на губах. Это невольно напомнило мне Изу, возвращая мои мысли в настоящее. Совсем скоро я увижу ее. Как она отреагирует? Обрадуется мне? Заплачет, обвиняя в самонадеянности и причиненной боли? Или просто накинется с кулаками, откручивая мне уши? Зная мою вспыльчивую девочку, вероятно, все и сразу. Невольно улыбнулся, понимая, что мне все равно. Пусть ругается, пусть плачет, пусть бьет, лишь бы знать, что она реальная, что я ее не потерял...

Тем временем мы поднялись на несколько этажей, явно на жилой пролет. Судя по строгой, но дорогой отделке — преподавательский этаж. Вскоре подошли к двустворчатым дверям из темного дерева, в которые деликатно постучал мой провожатый. Мимо нас несколько раз проходили светлые эльфы в длинных мантиях преподавателей, не скрываясь и разглядывая меня в упор. Дроу в этих краях встретишь не часто, а в таком виде, да еще и без ошейника раба тем более. К тому же все видели, что мне что-то требовалось у покоев самого ректора, и это привлекало внимание.

Прошло меньше минуты, прежде чем дверь открылась и в дверном проеме показался заспанный и настороженный полукровка. Увидев светлого, он нахмурился, но после перевел взгляд на меня, и его брови поползли наверх.

— Ты очнулся? — с недоумением поинтересовался он, но я успел уловить нотки удивления и... облегчения. Друг... Это приятно. Не припомню, кого мог бы назвать так с уверенностью.

В моем рабском прошлом я выстраивал некие дружеские отношения с такими же рабами, как и я. Просто не было другого выхода. Мы пытались поддерживать друг друга, помогать, держаться сообща, понимая, что наши судьбы больше никому не нужны.

Но так было до того времени, пока не подворачивалась возможность избежать наказания хозяев, спихнув вину на своего товарища. Вот тогда каждый был сам за себя. Много раз меня подставляли, много раз умалчивали о своей вине, не желая разделить наказание со