(1659) и Могилевом (1661) ему сопутствовали удача и успех. При этом немалую роль играла его способность предвидеть ход событий, действовать на опережение, разгадывая планы противника. Однако способность «стоять упорно выше всех товарищей своих», которой отличался Долгоруков в военных предприятиях, не всегда шла на пользу во внутренних делах. Проводимые под его началом рекрутские наборы среди казачьего населения на Дону сопровождались крутыми мерами против дезертиров и уклонистов. В ходе одного из таких рейдов был схвачен и казнен один из предводителей казаков, Семен Разин, брат будущего крестьянского вождя Степана Разина. У Степана это трагическое событие, как утверждают источники, разбудило неукротимую жажду мщения, подвигло донского казака на «бунташный» путь сопротивления власти.

О том, как проявил себя Долгоруков на дипломатическом поприще, свидетельствует сам царь Алексей Михайлович. В наиболее сложный период переговоров с польской стороной в Андрусове самодержец писал ему: «Будучи ты на посольских съездах, слуга нам, великому государю, радел от чистого сердца, о нашем деле говорил и стоял упорно свыше всех товарищей своих. Эта твоя служба и радение ведомы от прислышников ваших, а также и товарищ твой, Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, про твою службу и радение нам извещал. Мы за это тебе жалуем, милостиво похваляем; а теперь указали тебе быть полковым воеводою, и ты бы польскими и литовскими людьми промысел чинил бы, в которых местах пристойно по-домашнему»[36].

Диктат, давление на партнеров с позиции силы лишь заводили в тупик переговорный процесс. Здесь Долгоруков оказывался все более и более «не на месте». Неутоленная ненависть к врагу, жажда мести прорывались наружу, выплескивались в ходе переговоров. «Милостиво похваляя» Долгорукова, царь, тщательно подбирая слова, отстранил его от дальнейшего ведения дел с поляками. Разлад внутри русской делегации на переговорах, нежелание идти на компромисс, ультиматумы, угрозы, которые выставляли Одоевский и Долгоруков, осложняли диалог с поляками, отодвигали возможность мирного урегулирования. В итоге завершить переговорный процесс и добиваться подписания мира было поручено Ордину-Нащокину, который и довел дело до конца.

В ходе подавления восстания Степана Разина Долгоруков получил все возможные полномочия, когда повстанческое движение достигло своего апогея, охватив значительную часть Придонья и Среднего Поволжья. Продвигаясь в сторону Москвы, отряды Разина постоянно пополняли свои ряды, были хорошо вооружены, вдохновлены победным опытом. К борьбе с ними Долгоруков привлек регулярные войска, покинувшие театр военных действий на Украине. Однако это не прибавило результативности действиям командования. Испытанные методы ведения войны, какие использовались в ходе боевых действий против Речи Посполитой и Швеции, здесь, в войне гражданской, полупартизанской, оказались малоэффективны. Единого фронта как такового не существовало. Атаки разинских отрядов отличались внезапностью, были непредсказуемы. «Бунташное» войско располагало флотилией маневренных речных судов, что обеспечивало ему преимущество в прибрежье Дона, Волги, их притоков. Успеху разинцев немало способствовала поддержка населения, пополнявшего мятежные ряды.

В этих обстоятельствах Долгоруков сделал главную ставку на террор. Карательные акции, показательные казни по отношению не только к попавшим в плен мятежникам, но и к оказывающему им поддержку местному населению, наталкивались на не менее яростные расправы разинцев над представителями местной администрации, помещиками, купцами. Гражданская война влекла за собой многочисленные бессмысленные жертвы с обеих сторон. Русский бунт по-особому проявлял свою «бессмысленность и беспощадность». На фоне неудержимого буйства насилия и жестокости особенно изумляют примеры поразительной стойкости, крепости человеческого духа перед лицом неминуемой смерти. Князь Долгоруков, захватив город Темников, с целью выявления зачинщиков подверг изуверским пыткам пленных бунтовщиков. Не выдержавшие их выдали, что предводителем была монахиня Алена Арзамасская. Схваченная карателями, она держалась на удивление дерзко и бесстрашно. Ее, как ведьму, решили подвергнуть сожжению на костре. Смелая женщина сама взошла на эшафот-кострище. Перед тем как лечь на бревна, бросила «верховному карателю» Долгорукому: «Если бы, князь Юрий, все воевали, как я, давно пришлось бы тебе поворотить лыжи!»

О том, какие пытки были тогда в обиходе палачей, пишет Николай Костомаров: «Самая простая состояла в простом сечении, более жестокие были такого рода: преступнику завязывали назад руки и поднимали вверх веревкой на перекладину, а ноги связывали вместе и привязывали бревно, на которое вскакивал палач и «оттягивал» пытаемого, иногда же другой палач сзади бил его кнутом по спине. Иногда привязывали человека за руки к перекладине, под ногами раскладывали огонь, иногда клали несчастного на горящие уголья спиной и топтали его ногами по груди и животу. Пытки над преступниками повторялись до трех раз; наиболее сильною пыткою было рвание тела раскаленными щипцами; водили также по телу, иссеченному кнутом, раскаленным железом, выбривали темя и капали холодной водой и т. п.»[37]. Григорий Котошихин продолжает этот жестокий перечень: «Жгут живого за богохулство, за церковную татьбу, за содомское дело, за волховство, за чернокнижство, за книжное преложение, кто учнет вновь толковать воровски против Апостолов и Пророков и Святых Отцов с похулением; оловом и свинцом заливают горло за денежное дело, кто воровски делает, серебреником и золотарем, которые воровски прибавливают в золото и в серебро медь и олово и свинец; а иным за малые такие вины отсекают руки и ноги»[38]. Людей лишали жизни на виселице, на плахе, на колу, казнили четвертованием, то есть поочередным отсечением конечностей и головы. Самому Долгорукову в ходе восстания Степана Разина пришлось пожинать славу не столько успешного военачальника, сколько жестокого карателя по отношению к восставшим. Возмездие пришло в мае 1682 года, когда князь, как и многие знатные бояре, стал жертвой восставших стрельцов — его подняли на пики вместе с сыном Михаилом.

* * *

Юрий Никитич Барятинский (1618–1685) — выходец из иного сословного ряда, из тех, кого держали в отдалении, на вторых ролях, кто поднимался по службе медленно, шаг за шагом. Он был замечен в ходе службы на окраинных воеводствах, при строительстве военных поселений и укреплений, «засечных черт» на тех участках, где угроза татарского вторжения издавна давала о себе знать. Там Барятинский обретал необходимый командный опыт, который пригодился ему в русско-польской войне. Будучи полевым командиром, он особенно отличился при разгроме польско-литовских войск под Борисовом и Брестом.

Начиная с 1658 года, когда русским войскам пришлось испытать горечь поражений, Барятинский в трудный, критический период войны сумел по-особому заявить о себе. Оставаясь воеводой в осажденном Киеве, он не только удерживал оборону блокированного города: его удачные вылазки наносили немалый урон силам гетмана Выговского, переметнувшегося во вражеский стан. Гибель армии Шереметева, главной опоры русских сил на Украине, поставила в безвыходное положение русские гарнизоны, базирующиеся в крупных украинских городах. Находившийся в плену, вконец деморализованный Шереметев под давлением своих тюремщиков направил Барятинскому