Шрифт:
Закладка:
Новороссийск в феврале 1920 года был затоплен "морем раненых, больных и беженцев", по словам одного из очевидцев:
Было очень холодно... Трупы лежали во всевозможных углах, а госпитали были осаждены больными, замерзшими и голодными людьми, для которых ничего нельзя было сделать, так что больные тифом оставались там, где случайно упали. Один русский полковник две недели пролежал в шкафу, куда он забрался, когда заболел... Весь берег был запружен людьми, повозками и животными - целые семьи стояли на коленях, моля о помощи, а преступники преступного мира выходили на улицу и в суматохе охотились на пожилых и беззащитных... Молодые девушки - некоторые высокого происхождения - занимались проституцией, чтобы заработать достаточно денег, чтобы оплатить проезд для себя и своих семей безжалостным и жадным до денег капитанам барж... Это был больной, отчаявшийся, запуганный город...
Если другие [сданные] города и поселки на севере были катастрофой, то Новороссийск стал худшим из них, поскольку обломки целой нации спустились к морю и единственному оставшемуся морскому порту в этом районе.
К последним числам марта около 35 000 белых солдат и раненых все же нашли причалы на русских и союзных судах, но еще почти столько же (и несметное число гражданских лиц) были захвачены в порту, когда 26-7 марта 1920 года туда пришла Красная армия, успев начать беспорядочный обстрел отходящих кораблей (среди которых были линкор HMS Emperor of India, эсминец HMS Stuart, захваченные немецкие транспортные суда Hanover и Bremerhaven, французский крейсер Waldeck-Rousseau и корабль USS Galveston). Добравшись до причала, красные солдаты могли лишь стоять и немо смотреть на тела сотен мертвых лошадей, зарезанных здесь их разбитыми сердцем казачьими хозяевами. В воде плавали уже вздувшиеся трупы еще большего числа отправленных в расход лошадей и множество человеческих самоубийств; под водой находились затонувшие остовы многочисленных британских танков, самолетов и других запасов, для которых у эвакуируемого флота не было вместимости. Это было только начало: еще 60 000 белых были окружены и взяты в плен в Сочи в апреле 1920 года, к тому времени силы эсеров там также были усмирены и очищены, а партизанская война на Кубани, начатая беглецами, принявшими грандиозное название Народной армии возрождения России, под командованием генерала М.А. Фостикова, достигла не более чем повода для новых репрессий и резни красных.
Глава 4. 1920-1921
Тот факт, что около 50 000 боеспособных (пусть и временно деморализованных, дезорганизованных и дезориентированных) белых войск были переправлены из Новороссийска и других портов в Крым или пробрались в убежище полуострова с севера, и с ними придется когда-то иметь дело, не мог замаскировать или преуменьшить масштабы победы красных над ВСЮР в начале 1920 года. Эта победа стала, пожалуй, ключевой во всех гражданских войнах. Однако на этом кампании красных не закончились, поскольку захват Северного Кавказа и путей к нему из советского центра открывал давно желанную возможность перенести импульс революционных завоеваний дальше, чтобы одолеть врагов более отдаленных: в частности, тех, что расположились за 1000-мильным горным хребтом, образующим периодически свирепый, но отнюдь не непроходимый барьер на кавказском сухопутном мосту из Европы в Азию. Первой остановкой на этом маршруте должны были стать независимые закавказские республики Азербайджан, Армения и Грузия, с каждой из которых у Москвы были счеты, восходящие к их декларациям о государственности в мае 1918 года, не говоря уже о последующем уничтожении большевистских организаций националистическими силами в этом регионе (особенно в Тифлисе и Баку). Для политической координации этого наступления было создано Кавказское бюро (Кавбюро) РКП(б) (под руководством местных большевистских деятелей Серго Орджоникидзе и С.М. Кирова), в котором иногда принимал участие некогда названный Лениным "любимый грузин" Сталин, для работы вместе с более чем 150 000 красных войск на Кавказском фронте, под последовательным командованием М.Н. Тухачевского (4 февраля - 24 апреля 1920 года), И. Т. Смилги (исполняющий обязанности, 24 апреля - 15 мая 1920 года) и В. М. Гиттиса (15 мая 1920 года - 29 мая 1921 года), все из которых теперь были опытными командирами и стратегами гражданской войны высочайшего класса.
Закавказские кампании
Только удаленность от Москвы, защита, случайно предоставленная им присутствием белых войск на севере, и моря на флангах ограждали три маленькие и взаимно спорные закавказские республики - Грузию, Армению и Азербайджан - от советского вторжения до 1920 года, как и присутствие в их регионе сначала немецких и турецких, а затем союзных интервентов. Но теперь союзники ушли (за исключением британского гарнизона в Батуми, который должен был уйти в середине июля 1920 года), а белые были оттеснены в сторону, оставив три республики беззащитными. Таким образом, хотя командование Красного флота пока не решалось продвигать свои военные флотилии с Дона и Азовского моря в Черное море (где все еще таились корабли союзников вместе с белым флотом Врангеля), северный Каспий был в руках советских войск, а Волжско-Каспийская военная флотилия (с июля 1920 года - Каспийская флотилия) расширяла свои операции на юг, чтобы оказать широкую морскую поддержку 11-й Красной армии, очищавшей Терек и затем Дагестан от белых отрядов. Это было крайне неудачно для азербайджанцев и их портовой столицы Баку, которая оказалась первой в очереди на внимание Красной армии в Закавказье. Не повезло и в том, что при продвижении красных в этот регион можно было использовать железную дорогу Ростов-Баку, которая, пройдя по степи к северу от главного Кавказского хребта, затем уходила на юг, огибала западное побережье Каспия, пробиралась через Дагестан к Дербенту, а затем и в сам Азербайджан. Но это аморфное и зачастую презираемое мусульманское население старой империи всегда должно было стать главной мишенью для красных, поскольку азербайджанцы (или "татары", как их называли русские) не были хорошо организованы ни в политическом, ни в военном отношении и, что еще хуже, располагали тем, чем больше всего дорожила элита имперских русских в этих бывших имперских губерниях на дальнем юге (кроме, если говорить о самых привилегированных, их дворцов и дач на субтропическом побережье Черного моря): нефтью. Действительно, накануне Первой мировой войны Баку был источником более половины мировой добычи нефти (и 95 % российской). Поэтому 22 марта 1920 года, когда большевистские шпионы докладывали, что генерал Деникин наслаждается анахроничным
