Шрифт:
Закладка:
Да ему в палату интенсивной терапии надо! Причем срочно. Чем я ему могу помочь? Если он еще каким-то чудом не умер, то умрет вот-вот. По моей щеке скатилась слеза, потом еще одна. А затем слезы полились нескончаемым потоком. Еще не хватало, чтобы Софка увидела мои рыдания. Я машинально полезла за платочком в карман. Платочка там не оказалось, зато был цветок, тот, что, по словам Баюна, может вернуть жизнь.
— Яга? Что-то не так? — встревоженно спросила Софка из-за моей спины.
— Всё так. Попроси Аглаю вскипятить воды и принеси сюда.
— Ага, — отозвалась Софка, и я тут же услышала ее быстрый топот.
Убедившись, что она ушла, я склонилась над Кощеем. Не могла удержаться от того, чтобы не коснуться его губ. Кожа на них оказалась на удивление нежной. Я очертила их контур подушечками пальцев. Теперь, когда губы не кривились в едкой усмешке, лицо его было еще прекраснее. Оно утратило суровость и выглядело безмятежно, будто он спит и видит приятный сон. Мне кажется, я могла бы разглядывать черты его лица целую вечность. Было в них что-то притягательное. Сама не заметила, как мои губы оказались в непозволительной близости от его губ. Но тут раздались торопливые шаги на лестнице, и я отпрянула от Кощея, прежде чем на пороге комнаты появилась моя воспитанница
— Вот, Яга. Я принесла воды, целый таз, — отчиталась она. — Хватит или еще сбегать?
— Думаю, хватит, — не совсем уверенно ответила я.
И вообще с чего я взяла, что цветок надо заваривать. Может, его нужно настаивать на спирту или просто так грызть. Кот же мне не сказал, как его использовать. Это я сама решила, что его нужно в кипяток класть, по аналогии с земными лекарственными растениями.
Вздохнув, я достала цветок из кармана.
— Слышала что-нибудь о таком?
Софка покачала головой. Конечно, можно было пробежаться по всем жителям замка и спросить, что они знают об этом цветке, но тогда легенда о том, какая я прекрасная целительница, развеялась бы как дым. Ясное дело, что при таком исходе гнали бы меня из Кощеевых покоев ссанными тряпками. А это в мои планы не входит.
Значит, остается полагаться на удачу.
Я посмотрела на цветок, и так жалко мне его стало в кипяток кидать. Красивый такой, с нежными розоватыми лепестками, будто подсвеченными утренней зарей. И за все время, что он был у меня, не помялся, не увял, сохранил свежесть и аромат.
— Жалко мне тебя, цветочек, — я провела рукой по лепесткам, — но я очень хочу спасти одного человека. Без тебя мне никак не справиться, — печально проговорила я.
И тут мне показалось, что цветок окутало розовое сияние. Я даже на окно покосилась: свет, что ли, на него так интересно упал. Мои сомнения разрешились, когда цветок выпорхнул из моих рук и плавно опустился на обнаженную грудь Кощея, как раз на то место, где еле билось его сердце.
Мы с Софкой завороженно уставились на метаморфозы, происходящие с цветком. Сначала лепестки побледнели, стали прозрачными, почти призрачными, а затем цветок осыпался золотыми искрами на кожу. Искры не гасли, они проникали внутрь тела Кощея. Разинув рты, мы наблюдали, как цветок отдает свою жизнь, чтобы вернуть жизнь другому.
— Спасибо, цветочек, — прошептала я еле слышно.
— Яга, смотри! — воскликнула Софка, тыча пальцем в больного. — Его кожа! Она уже не такая бледная!
И действительно, мертвенная бледность исчезла, пропали темные синяки под глазами. Грудная клетка стала мерно вздыматься. Я подумала, что сейчас он откроет глаза. Но Кощей был все так же неподвижен.
Я дотронулась до его руки. Теперь она была не ледяной, а нормальной температуры. По объективным признакам ему стало значительно лучше, почему же он в себя не приходит?
Вот не везет мне с мужиками: один овощ, другой коматозник!
— Яга, а почему он глаза не открывает? — дрожащим голосом поинтересовалась Софка.
— Спит он, — буркнула я, чтобы ее успокоить. — Лучшее лекарство после болезни — здоровый сон.
— А зачем тебе была нужна вода? — царевна покосилась на таз на полу.
— Руки помыть. А то трогала тут всяких.
— В кипятке?
— Угу. Для дезинфекции. Мало ли, вдруг он заразный.
Софка придвинула к постели стул и привычно уселась на него, бережно поправила одеяло и вперила свой взгляд в лицо Кощея в надежде на чудо.
— Пойди погуляй, с ребятишками поиграй. Покушай. Ты свое отдежурила. Теперь моя очередь.
— Я и тебе тогда чего-нибудь с кухни принесу, — с готовностью отозвалась Софка, согласившись со справедливостью моих доводов.
— Спасибо. Только не называй меня Ягой. Если честно, Кощей меня недолюбливает отчего-то. Зови меня Ядой. Ни к чему знать Кощею, кто я на самом деле, — сказала я, понизив голос до шепота. Вдруг больной нас подслушивает?
— Хорошо, — пропела Софка и ускакала, а я села на ее стул и воззрилась на Кощея в ожидании его пробуждения.
Минуты тикали, но пробуждаться Кощей не собирался. Тоже мне спящая красавица!
— Кощей, проснись! — я слегка потрясла его за плечи. — Ты очень нужен Софке, своему царству. И мне.
Если честно, если бы меня кто-то попытался разбудить с подобной аргументацией, я бы отвернулась к стенке и натянула одеяло на самые уши.
Хотя, наверное, Кощей меня даже не слышал. По крайней мере, ни единый мускул на его лице не дрогнул.
В фильмах показывают, как плачущие родственники в палате берут героя, находящегося в коме, за руку. И тогда происходит чудо: герой шевелит пальцами и тем самым подает знак, что он все слышит и понимает и скоро придет в себя. Надо и мне попробовать. Какое-то время я просто держала руку Кощея в своей, потом поднесла его ладонь к щеке, потерлась о нее. Его кожа пахла приятно, лучше, чем самый изысканный парфюм из тех, что были мне знакомы. Я коснулась кожи губами, и тут мне показалось, что он слегка сжал мои пальцы.
Может, это намек? Если я поцелую его по-настоящему, он очнется. В сказках всегда можно разбудить прекрасную принцессу поцелуем. Может, и на темных властелинов такой способ действует?
Я встала со стула и наклонилась над Кощеем, сначала
