В довершение образа Орландо подарил мне еще и серьги и подвеску на шею на тонкой цепочке, из ярких и блестящих топазов.

Очень изящные и даже скромные украшения. Но они были такими великолепными, что идеально подчеркивали то, что следовало подчеркнуть — мою молодость и свежесть.

Я была словно эти камешки — драгоценность, которая привлекала внимание, и которая при обманчивой скромности стоила очень и очень дорого.

То пышное розовое платье, что я купила специально для этого выхода, Орландо одобрил.

— О, как пикантно, — сказал он, увидев меня в нем. — Словно лакомый зефир… Если бы я не знал вас получше, я бы решил, что вы собираетесь меня соблазнить!

— Может, так и есть? — дерзко заявила я.

— Ах, так? Тогда скажу лишь одно: вы на полпути к цели, дорогая!

Почему-то я ему верила.

У него глаза горели, когда он смотрел на меня. И не упускал возможности прикоснуться ко мне, обнять, чмокнуть в обнаженное плечико.

И в довершении образа Орландо подарил мне пару изящных шелковых туфелек на небольшом каблучке.

— В городе вы не найдете умельца, который сошьет вам похожие, — сказал он, сам застегивая блестящие пряжки. — Ишь изготавливает особый мастер в столице.

— Немного большеваты, — заметила я, несмотря на то, что Орландо крепко затянул на туфлях шелковые ленты.

— Тогда у вас есть все шансы превратиться в Золушку, дорогая, — рассмеялся он.

Я поморщила нос.

— Как официально, — недовольно заметила я. — Вы, вас… Кажется, еще недавно мы были намного ближе и проще.

— А! Так это необходимо для того общества, — ответил Орландо, — куда мы с вами отправимся. Мы часто там будем бывать. Привыкайте. Вы же любите танцы?

— Ох, танцы, — пробормотала я. — Конечно, люблю! Какая девушка откажется покрасоваться в красивом платье и в новых туфельках?

— И с обручальным кольцом от герцога, — сказал он тихо, накрыв мою ладонь своей. — Сегодня к нему будет приковано все внимание города!

Аннику тоже разодели в пух и прах.

Длинное, до самого пола, платье ее из тонкого, светло-бежевого льна, с огромным белым крахмальным воротником, было пышное, и казалось полупрозрачным.

В нем было по меньшей мере пять белоснежных нижних юбок, и одна — с кружевами шириной в ладонь!

На ногах ее были надеты полосатые чулки и блестящие, как зеркало, черные туфельки. А на голове красовался высокий чепчик. Ну, не дать, ни взять — строгая экономка из хорошего дома!

Анника довольно сопела, вертясь перед зеркалом и потуже затягивала ленты чепца под подбородком.

— Я красивая, как целая голова сахара! — сказала она, наконец.

— Ну, раз все готовы, то пора отправляться на бал? — произнесла я с замиранием сердца.

Орландо был совсем не против.

Он галантно предложил мне руку, обнял за плечи Аннику, и мы дружно двинулись по направлению к ожидающему нас экипажу.

— Строго говоря, это не совсем бал, — поправил меня Орландо, когда мы спустились по лестнице и лакей распахнул перед нами дверцы кареты.

— А что же это? — удивилась я, подбирая юбки.

В этом платье сесть в карету было делом непростым. Очень непростым. Юбка была такой пышной, что слугам пришлось мне помогать. И я одна заняла все сидение в экипаже.

Орландо и Анника вынуждены были ютиться вдвоем напротив меня.

— Прием у мадам Дега, — небрежно ответил Орландо.

— Это в том самом доме, где вы играете в карты?! — возмутилась я.

— Это приличный дом. И танцы там тоже будут. А вы, если хотите, тоже можете сыграть, — усмехнулся Орландо.

— И не подумаю! — возмутилась я.

— Верно, не стоит. Ваша матушка играет из рук вон плохо. Если вы пошли в нее по части игр, то вполне можете промотать все состояние.

— Не промотает! — звонко выкрикнула в мою защиту Анника. — У нас такое сокровище, что и десяти жизней не хватит, чтоб его проиграть!

И она достала из кармашка… алмазное яйцо Петровича!

— Ты что, взяла его с собой?! — ужаснулась я.

— Не могла же я его просто так бросить под розой, — развела руками Анника.

— Вообще-то, могла, — заметил Орландо. — И это было бы намного надежнее и безопаснее, чем брать его с собой.

Анника только руками развела, а Орландо покачал головой.

— Так-так, — произнес он. — Значит, это самое знаменитое яйцо?

— Оно уже знаменито? — удивилась я.

— Ну, еще бы. Ювелира чуть удар не хватил. Он кричал всем, что держал в руках сокровища Последних Королей. А это, стало быть, снов поработал ваш Петрович.

— Он переволновался! — жалостливо подсказала Анника.

— Удачно переволновался, — заметил Орландо.

В этот миг под пышным подолом моих юбок что-то зашевелилось и покарабкалось наружу.

— Мышь! — заверещала я во все горло, задирая ноги повыше.

Но это была никакая не мышь.

Нахально, вызывающе поглядывая на нас одним глазком, из-под моей юбки выбрался… Петрович в своем гламурном розовом халате!

— Ну, Петрович! — выдохнула Анника. — Это, знаете, переходит все границы!

Как он умудрился пробраться в карету?! И, главное, зачем?! И ведь сидел же тихо, не выдал себя ничем все это время!

— Что?! — возмутилась курица, нервно и высокомерно дергая головой. — Я тоже хочу на бал! Да я заслужил! Заслужил больше, чем кто-либо из вас!

Я сидела, совершенно потрясенная, ни жива, ни мертва, с задранными вверх ногами.

— Хороша невеста герцога, — пробормотала я. — С курицей в приличное общество…

А Орландо, по своему обыкновению, просто хохотал.

— Это совершенно не смешно! — сердилась Анника. — Ты же там весь пол загадишь! Поворачивайте скорее обратно! Его нельзя с собой!

— Опаздывать в место, где все только нас и ждут, не очень-то прилично, — заметил Орландо, отсмеявшись. — Совершенно невозможно вернуться.

Что-то подсказывало мне, что он врал…

— Да вы потакаете капризам этого прохиндея, ваша светлость! — потрясенно произнесла я.

— Совершенно нет, — ответил Орландо весело.

— Хочу икры, перепелов и шампанского, — гундел Петрович. — Что я, все дома и дома?! Что я там вижу? Сто лет в людях не был. Так и помру в навозе!

— Ты курица! — шипела Анника. — Какие тебе люди? В суп захотел?!

— Хочу круассанов, — ныл Петрович. — Подают там кофе?

— И самый лучший шоколад, — поддакнул Орландо с самым серьезным видом.

— Я заслужил! — почувствовав поддержку, тотчас же воспрял духом Петрович.

— Несомненно, — совершенно серьезно поддакнул Орландо.

— Я снес алмазное яйцо! — продолжал дерзко Петрович. — Да за такое яйцо мне полагается отдельный дворец! А вы пожалели немного танцев?!

— Полагается, — поддакнул Орландо.

— Орландо! — я даже задохнулась от злости. — Да я умру там со стыда!

— А меня никто и не увидит, — тут же нашелся Петрович. — Я тебе под юбку спрячусь. Потанцуем! У-и-и-и!

— Никаких «потанцуем», —