Сильяна повернулась и стала закрывать за собой дверь.

– И мой тебе непрошенный совет, – сказала она уже практически из-за двери. – Если всё станет невыносимо, постарайся получить от этого удовольствие. Спокойной ночи.

Я как-то и не сомневалась, что невыносимого мне не миновать, поэтому не очень-то удивилась её совету.

Зацикливаться на дурном – последнее дело. Я предпочла осмотреться, как следует.

Спальня была небольшая, немного унылая и обычная настолько, что после всего, на что я насмотрелась, казалась почти убогой. А ведь кровать была широкой, мягкой и упругой, ткани дорогими, кресла удобными, в ванной всё работало, а единственное окно оказалось вовсе не окном, а стеклянной дверью на полукруглый балкон, выходящий в сад.

На балкон я вышла с опаской. Видимо, аспироты слишком сильно потрепали мои нервы и воображение. Но сад был тёмен и тих. Несколько светильников подсвечивали тропу, которая огибала дом, но дальше почти ничего нельзя было различить.

– Дайра! – тихо позвала я на всякий случай. – Дайра, где ты?!

Никто не отозвался.

Послышались голоса. Мужчина и женщина шли по подсвеченной тропе. Если бы они смотрели по сторонам, то заметили бы меня. Но они не смотрели. Шли, болтали, пересмеивались. У женщины в руках был то ли таз, то ли низкая широкая корзинка, а мужчина всё время пытался что-то оттуда вытащить. Женщина не давала, смеясь и отворачиваясь. Они прошли совсем рядом с моим балкончиком и стали удаляться по тропе. Должно быть, прислуга… И вдруг я поняла, что ни слова не разобрала из их милой болтовни, хотя прошли они совсем близко, и слышала я их хорошо.

Я вернулась в комнату в том самый момент, когда вошёл Ольгер.

Он выглядел усталым и раздосадованным. Его светлые брюки были по колено мокрыми от ночной садовой росы.

– Нашёл Дайру?!

Ольгер что-то мне коротко сказал. На языке Морлескина.

– Я тебя не понимаю!

– Не понимаешь? – перешёл он на русский. – Не может этого быть!

– Может. Вдруг перестала.

– И давно?

– Минут десять назад ещё понимала, сейчас – нет.

Ольгер молча смотрел на меня. В его глазах читалась растерянность.

– Это плохо, да, Ольгер?

Он зажмурился, почесал лоб, долго молчал и, наконец, объявил:

– Это, в первую очередь, странно. Вчера ты выпила достаточно для того, чтобы хватило дней на пять…

– Так что Дайра?! Ты его нашёл?

– Я его видел, издалека, – проговорил Ольгер со вздохом. – В руки он мне не дался.

– Как он?

Ольгер пожал плечами:

– На вид слаб. Но видимо не настолько, чтобы у меня получилось его поймать.

– Ну, как же так?! Почему он так с нами себя ведёт? Зачем удирает?

– А что ты хочешь от кота? – раздражённо буркнул Ольгер. – Это ж их главный принцип – делать поперёк. Да и какому коту хочется возвращаться на стол к ветеринару?

– Но он же не кот! То есть, не совсем кот…

– Совсем, Алиша, – оборвал меня Ольгер. – Уже совсем кот.

– Нет!!!

Ольгер снова вздохнул и посмотрел на меня с сочувствием:

– Я пока не утверждаю, что это необратимо. Сильяна может снять собственное заклятье, даже если оно созрело. Только она и может теперь… Но Дайра сейчас почти полностью во власти своего облика. Он ведь не метаморф. Он обычный человек под жёстким заклятьем. Метаморфы меняют облик по своему желанию и сохраняют неизменным рассудок. А обычный человек, когда его насильно превращают в животное, постепенно теряет изначальную сущность. Сейчас рассудок у Дайры ещё остался, конечно. Он понимает нашу речь и события вокруг оценивает адекватнее, чем обычный кот, но реакции у него уже не человеческие.

– Как это? – прошептала я, изо всех сил стараясь загнать обратно слёзы, подступившие к глазам.

– Дайра прекрасно понимает, как ты за него переживаешь. И если бы ему захотелось тебя успокоить и порадовать, то Дайра-человек, каким я его знаю, наломал бы лучших цветов в саду Сильяны или оборвал бы для тебя ягоды с её кочки. А сейчас… – тут Ольгер сделал паузу и пожал плечами. – … а сейчас он скорее принесёт тебе мышку на завтрак. Принести в пасти цветок ему тоже совсем несложно, но до этого он уже просто не додумается… Алиша, не плачь, пожалуйста.

Я кивнула и отвернулась.

Через пару секунд тяжёлая ладонь Ольгера легла мне на затылок и погладила меня, как несмышлёного ребёнка. Ещё, и ещё раз…

– Не надо, Ольгер. Лучше помоги ему как-нибудь.

– По-твоему, я без твоей просьбы не стану? – спросил он с горькой усмешкой. – Я у Дайры есть гораздо дольше, чем у него есть