чего некогда аккуратно вычерченные линии начали смазываться.

– За новый сезон игр, Альфредо!

– Во имя Равновесия, Себастиан!

Рассмеявшись, словно от хорошей шутки, мужчины пригубили напиток и откинулись в креслах. Впереди их ожидало еще много сюрпризов…

Глава 16

Тьма. Абсолютная, вязкая, всепоглощающая тьма. Сознание возвращалось неохотно, тяжело прорываясь сквозь крепкие объятия темноты. Словно сквозь толстые слои ваты начинали пробиваться звуки, отдаленно напоминающие человеческие голоса. Одновременно с этим возвращалась память. Проблемы в школе, ссора с мамой, поспешный отъезд к подруге, море алкоголя, незнакомые лица, ночные клубы столицы, пьяные парни, порывающиеся довести до дома, авария, резкая боль во всем теле, Академия… Распахнув глаза, девушка спешно зажмурилась от неестественно яркого света, будто выжигающего сетчатку. Нахлынувший поток информации, смешанный с воспоминаниями, отозвался головной болью, заставляя прижать ладони к вискам.

– Мамочки… – хриплый шепот получился очень неестественным.

– Юлечка, зайка моя! – Девушка тут же оказалась в крепких объятиях. – Я позову врача, лежи!

Кое-как приоткрыв веки и немного привыкнув к свету, Юля обвела взглядом помещение. Белые стены, потолок с продолговатыми лампами, собранный из пластмассовых панелей, несколько стульев вокруг кровати и капельница возле правого плеча – типичная обстановка одноместной палаты в городской больнице. Попытавшись подняться, девушка зашипела от боли в спине и тут же откинулась обратно на подушку.

– Не стоит вам пока подниматься, юная леди, – сказал вошедший в палату мужчина в белом халате с красной папкой в руках. – Я ваш лечащий врач – Олег Владимирович. Как вы себя чувствуете?

– Не знаю… Вроде хорошо, но, когда начинаю двигаться, спина болит.

– У вас было сильное сотрясение головного мозга, а также переломы нескольких ребер, внутреннее кровотечение, вывих правой ноги и многочисленные гематомы по всему телу. Вы провели в коме практически три недели, и мы опасались, что из нее уже не выйдете, однако всегда нужно верить в лучшее. – Врач открыто улыбнулся. – И вы, моя милая, тому подтверждение. Полежите у нас еще недельку-другую и отправитесь домой своим ходом. Чуть позже к вам зайдет мама и наш штатный психотерапевт, а сейчас стоит поспать.

Говоря с девушкой, врач подошел к капельнице и сменил флакон с препаратом на новый, содержащий, как поняла Юля, снотворное. По телу сразу начала расползаться слабость, а глаза против воли закрылись…

Следующее пробуждение оказалось в разы приятнее и легче – голова не болела, свет не мешал, глаза не слезились, но, увы, боль никуда не ушла. С трудом приподнявшись на подушках и приняв полусидячее положение, Юля спокойно осмотрелась. В палате царил полумрак, словно был поздний вечер или раннее утро. В углу комнаты, облокотившись на стену, спала худая женщина с проступающей сединой в черных волосах. Темные мешки под глазами, явно указывающие на бессонные ночи, глубокие морщины, видимые даже при скудном освещении…

– Мама, – беззвучно прошептала девушка, стараясь сдержать выступившие слезы. Три недели Юля провела в коме. Не так много по меркам человеческой жизни, но как сильно за это время постарела ее мать! От миловидной сорокалетней женщины, флиртующей с мужчинами и бегающей на свидания, от той, что с улыбкой и веселыми искрами в глазах отчитывала дочь, вернувшуюся позже обычного, от нее не осталось и следа. Осунувшееся лицо, растрепанные волосы… Сейчас она казалась старше своего возраста на десятки лет. И все из-за непослушной дочери, которая по своей глупости и упертости рассорилась с самым дорогим человеком и сбежала из дома, чтобы доказать, что она взрослая, самостоятельная и уже в состоянии решать все сама. Но сейчас, в больничной палате, морщась от боли и смотря на осунувшуюся мать, Громова была готова умолять ее о прощении и безукоризненно выполнять любые просьбы. – Прости меня, мама… Прости меня, – не сдержав слезы, прошептала девушка, вновь откидываясь на подушку.

До самого утра Юля не сомкнула глаз, думая о своей жизни. Простая, ничего не смыслящая, дерзкая девчонка, грубящая матери, сбегающая из дому на ночные вечеринки с алкоголем, сигаретами и пьяными парнями, – все осталось в прошлом. Академия заставила посмотреть на жизнь иначе, повзрослеть. Сейчас, в полумраке больничной палаты, девушка поражалась нелогичности многих поступков. В Академии ей дали шанс все изменить, и она его не упустит. Постарается не упустить…

Размышление прервал негромкий шорох.

– Доченька, ты проснулась! – На больничную койку присела мама, мгновенно сжав дочь в осторожных объятиях, словно боясь сломать. – Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, мамуль, – чуть слышно ответила Громова, стараясь не заплакать. – Прости меня, пожалуйста, за все! Я очень тебя люблю! – резко выпалила Юля, все-таки не сдержав слез. – Я не хотела сбегать, не хотела ругаться!

– Тише, маленькая, тише, – успокаивающе произнесла женщина, прижимая девушку к груди и не замечая, как по щекам также начинают течь слезы. – Ты ни в чем не виновата…

Так, не замечая течения времени, мать с дочерью просидели до самого утра и разорвали объятия, только когда лечащий врач, совершая обход, зашел в палату.

– Так, так, так. Смотрю, моей пациентке значительно лучше! – с усмешкой сказал он, подходя к кровати. – Как себя чувствуете, юная леди?

– Прекрасно! – выпалила Юля, радостно улыбаясь. – А можно мне домой?

Мужчина рассмеялся и сделал несколько пометок в каком-то бланке.

– К сожалению, придется вам еще немного потерпеть мое общество. Все-таки у вас были чересчур серьезные травмы. Но, думаю, через недельку сможете с чистой совестью выписываться.

Юля, заметно расстроившись, вяло кивнула. Проводить столько времени в больнице ей явно не хотелось. Доктор, увидев, как погрустнела пациентка, поспешил добавить ложку меда в бочку с дегтем.

– Зато теперь вас могут навестить друзья. Они довольно часто пытаются прорваться в приемный покой.

На последних словах мама Юли чуть заметно скривилась, демонстрируя свое отношение к друзьям дочери, но промолчала, понимая, что девушке сейчас нужны положительные эмоции.

– Нет! – вскрикнула пациентка и тут же смутилась под удивленными взглядами взрослых. – Я не хочу, чтобы они видели меня в таком виде. Вы можете их не пускать? Пожалуйста!

– Что ж, – врачу было не привыкать к подобным капризам больных, – это возможно. А сейчас прошу меня извинить, я вынужден вас покинуть. Отдыхайте, юная леди, зайду к вам после обеда.

Юля благодарно кивнула