Ухмыляясь, Старинов показал ему одну из листовок, которая случайно вылетела из пачки.

- Листовки, б…ь! - понимающе присвистнул пилот. Взял кусочек бумаги и с восхищением его стал разглядывать. - Пачкой, значит, кинул… От двух мессеров листовками отбились, считай, голым задом. Мать твою, кому рассказать, не поверят! Командиру доложу, пусть думает, чем наградить…

Мишка махнул рукой. Мол, мелочи. У него и так уже столько наград, что скоро настоящий иконостас будет. Даже стыдно перед теми, кто по-настоящему воюет.

- А это что еще за делегация? За тобой что ли?

Пилот вдруг заметил приближавшуюся к ним кавалькаду черных автомобилей. Целых четыре легковых и один грузовой, к тому же полный бойцов наркомата внутренних дел. Они, едва только грузовик тормознул, тут же стали выпрыгивать наружу. Не теряя ни секунды, с автоматами на изготовку начали брать в кольцо место посадки.

- Ты, земеля, кто вообще такой? - у пилота округлились глаза от удивления. Похоже, никогда столько встречающих еще не видел. - У нас член военного совета фронта с меньшей охраной ездит…

Скорчив таинственную мину на лице, Мишка покачал головой. Как говориться, много будешь знать, скоро состаришься.

К самолету уже подошел целый капитан НКВД, считай, целый общевойсковой полковник. Быстро обшарил глазами самолет, задержался на отчетливо видных пулевых отверстиях.

- Товарищ Старинов, с прилетом. Вижу, добрались с огоньком, - одними губами улыбнулся он, кивая на отверстия. – Готовы к дороге? Товарищ Сталин уже справлялся о вас.

- Так точно, товарищ капитан, готов, - шутливо козырнул парень, вылезая со своего места. – Легким испугом обошлось…

А пилот все это время смотрел на них с открытым ртом. Его, конечно, командир эскадрильи предупреждал об очень важном пассажире, но он и думать не думал о таком. Оказывается, этого парнишку, обычного школьника по виду, ждали сам товарищ Сталин. Что же это за школьник такой, если его такой человек в Кремле ждет?!

***

Столица встретила их совсем неласково. Свинцовые облака затянули небо, погружая город в полумрак. В затемненных окнах не было ни огонька. Ветер гонял по пустым улицам поземку, клочки бумаг. Железные ежи из ржавых балок, ощетинившиеся на перекрестках. Редкие прохожие, куда-то спешившие и со страхом поглядывавшие на небо. Жуткое ощущение обреченного города, на пороге которого стоит страшный враг.

- Что-то совсем пусто, - пробурчал себе под нос Мишка, вглядываясь в боковое окно автомобиля. Вроде бы и сказал негромко, но капитан все равно услышал. – Куда все подевались, интересно.

С переднего сидения неожиданно выглянул капитан.

- Рабочие на предприятиях, бойцы в окопах, товарищ Старинов. Все на своих местах. Хотя…

Мужчина после некоторого раздумья добавил:

- Как только немец подошел к Москве, на улицы повылазила разная шваль. Чистим, чистим, а милиция и дружинники все равно не справляются… Страна кровью обливается, а эти, твари, воруют, грабят, убивают. К стенке бы всех их одним разом поставил и на курок самолично нажал. Чтобы прямо одной очередью.

Аж зубами при этом скрипнул. Даже сомнений не было, что обязательно нажал бы, если бы представилась такая возможность.

- Черт! – вдруг прошипел капитан, уставившись в лобовое стекло. – Помянешь черта, а он тут как тут! Ну-ка, тормози! Буча, похоже, какая-то намечается.

Мишка тут же прильнул к боковому окну. И, правда, на следующем перекрестке толпились люди. Явно взбудораженные, размахивавшие руками. Рядом стоял грузовик с открытым бортом и сваленным у колес барахлом. Валялись какие-то коробки, мешки и тюки с тряпьем.

- А ну всем стоять! – с властным криком вылез капитан. В руке пистолет, того и гляди начнет стрелять. – Стоять, я сказал! Что тут происходит?

Разве Мишка мог усидеть? Едва закрылась дверь за капитаном, парень уже был за его спиной, с любопытством все вокруг разглядывая. А посмотреть было на что. Толпа, большей частью из женщин, окружила полного мужчину в коричневом драповом пальто, как коршун, вцепившегося в здоровенную фарфоровую вазу.

-…Что вы такое делаете, товарищи? Это мои вещи, вещи моей семьи, моей супруги, в конце концов, - с грознымвидом хмурил брови толстяк, явно выходец из небольших начальников. – Я третий секретарь Московского горкома, слышите? Вы ответите за это! Товарищ капитан, товарищ капитан, вы видите это? Что вы стоите? Видите, что они раскидали мои вещи? Сделайте же что-нибудь! Я третий секретарь Московского…

Наблюдая за всем этим, Мишка понимающе кивал. Все ему было понятно. Не совершалось здесь никакого преступления – ни хулиганства, ни ограбления, ни тем более убийства.

- А ты куда это намылился, третий секретарь? – с неприкрытой угрозой в голосе проговорил капитан госбезопасности. Он тоже все понял - еще одна крыса покидала корабль, который вот-вот должен был пойти ко дну. – Почему не на рабочем месте? Разве настоящие коммунисты не должны быть на переднем крае?

Из толпы тут же какая-то женщина зло выкрикнула:

- Бежит, морда, чего тут спорить! Вон сколько барахла набрал, боится за свое кровное! Глядите, подштанники даже захватил, - она с силой пнула валявшийся у ее ног мешок, из которого тут же вывалилось женское белье – панталоны с завязками, с десяток бюстгальтеров. - Все они, сволочи, бегут! Бабоньки, нас же бросили! В Кремле поди уж никого нет, все пятки смазали!

А вот это уже было совсем плохо… Старинов такое уже повидал, правда, в другое время и в другом месте. Паника в толпе – это не просто страшное, это ужасное явление, сродни шторму на море или смерчу на суше. Она распространяется с неимоверной скоростью, с легкостью захватывая сотни и сотни новых душ и погружая их в безумное состояние. Он видел это во время армянских погромов в Баку в 90-х гг., у Белого дома в 93-ем, после теракта в московском метро в 2004 г. Подобное, очень похожее, ощущение захватывало толпу и сейчас. Сложный коктейль из эмоций – страх, злость, ненависть – буквально витал в воздухе.

- На вокзале на литерном одни начальники! – визгливым женским голосом подхватили с другого конца толпы. – Едуть и едуть, а нас здесь бросают одних! И хлеба совсем не осталось!

Толпа начинала бурлить, уже совсем позабыв про этого незадачливого партийного работника с его барахлом. Сейчас перед ними встала еще более насущный вопрос – собственное выживание. Ведь, в город вот-вот могли войти немецкие части.

- Отставить панику! – очнулся, наконец, капитан, размахивая пистолетом и