Немного правее… Целует и дует на влажное.

Я не сдерживаю стон, он – тихий хмык. Но я уверена, что это не насмешка. Муж снова прижимается к коже. Спускается ниже.

Я упираюсь одной рукой в тумбу, а второй намертво зарываюсь в жесткие волосы. Это дает мне иллюзию контроля, хотя на самом деле я ничего не контролирую, а просто таю.

С плеча слетает бретелька, рот мужа перемещается на ключицу, я чувствую зубы, мое дыхание учащается. Это так же желанно, как и запретно.

Я никогда не представляла, что так может быть между мужем и женой. Что так может быть у меня. Это противоречит моей природе, но страха не вызывает.

Вторую бретельку Айдар прихватывает зубами и стаскивает с плеча. Его подбородок и щеки царапают кожу, я дышу чаще.

Платье едет вниз, а я распахиваю глаза, чтобы смотреть в потолок, зная, что он – на грудь. Чувствую дыхание на одном из полушарий. Поцелуй на коже…

Соски болят. А я сгораю от стыда.

Лежавшая на бедре рука проезжается по смятому шелку платья вверх, Айдар взвешивает полуобнаженную грудь, а потом с нажимом ведет большим пальцем по выглянувшей ареоле. От новых ощущений по телу идет крупная дрожь, по нервным окончаниям пробегает ток. Я закусываю губу и сильнее прогибаюсь. Дальше – как будто умираю. Горячее дыхание смещается ниже, муж вбирает сосок губами. Я чувствую кончик языка. Это так остро, что даже пугаюсь.

До боли в ладони сжимаю угол тумбы.

Айдар до боли же сжимает полушарие. Выпускает вершинку изо рта и ведет языком по кругу. Целует выше. Снова спускается. Втягивает, обхватывает зубами, легонько тянет.

Дышу, как марафонец. Грудь рвет от того, что я пытаюсь с каждым разом набрать все больше воздуха. А еще набраться смелости и начать просить…

Но и это делать не приходится. Дыхание мужа ползет выше. Айдар останавливается на моей шее. Целует нежно, а я чувствую, как большой палец проезжается по белью. Там.

Поцелуй на подбородке, и как ладонь ложится на лобок. Кончики пальцев – между моих ног. Айдар немного давит и скользит вниз. Я хватаю ртом воздух, пока могу. Пока он не прижимается к моему – приоткрытому, своим – таким же.

Немного сгибает фаланги. Ведет с нажимом… Я не знаю, как должно быть, но мне очень приятно.

Хватаюсь за мужские плечи. Давлю на них. Он такой твердый, что мое желание троится, а то и множится на десять. Почему я не могу осмелиться хотя бы под пиджак забраться?

– Поцелуй еще…

Шепчу в губы. Он слушается. В мой рот опять ныряет горячий язык. Айдар подтягивает мое тело ближе. Голую грудь теперь раздражает и греет ткань рубашки. Мои колени разъезжаются сильнее, у его ладони появляется больше пространства для действий.

Я могу не проявлять инициативу, Айдару хватит послушного подчинения, но сдержаться не выходит. Ловлю язык на новом толчке, задерживаю и легонько посасываю. Пальцы внизу замирают, плечи становятся еще тверже, Айдар отрывается, бросает грязное:

– Блять… – И смотрит прямо в глаза.

Они такие черные, что я даже боюсь. Но хочу сильнее. Пусть меня поглотит эта чернота. Я буду кем-угодно. Шпионкой. Женой. Любовницей. Сейчас я готова на всё и даже если позже пожалею – плевать.

Подушечки мужских пальцев шевелятся. Я сглатываю, но глаза не отвожу. Айдар тоже. Нам с ним влажно, я это чувствую. Хочу как-то подтвердить свою готовность идти до конца, но словами не могу. Айдар поддевает кружевную кромку, я умираю от удовольствия, смаргиваю.

Я уверена, что у Лейлы впервые было совсем не так. Я уверена, что веди себя так Митя, испытывала бы другие чувства. Неправильность. Стыд. Давно оттолкнула бы. Но с Айдаром мне просто хорошо.

Он разрывает зрительный контакт и впечатывается губами в мои губы. Я, осмелев, мну рубашку на мужской груди. Глажу шею. Трогаю кадык и подбородок.

Завожусь даже от звуков, которые мы выдаем. А еще злюсь из-за того, что дальше он не идет. Ладонь просто греет внизу.

В душе селится тревога. Сначала фоном, но с каждой секундой всё сильней и сильней.

В какой-то момент цепенею от понимания: я пропустила момент слома, наш баланс желаний рушится. Исходившая от мужчины инициатива гаснет. В движениях. В поцелуе. В воздухе. А я не знаю, как разжечь.

Сердце снова вырывается. Я цепляюсь за него, как будто это может что-то изменить. Пусть и знаю, что вряд ли.

Когда Айдар отрывается, мне плакать хочется. Почему? Что я сделала не так?

Спрашиваю взглядом, а его скользит ниже от лица. Мажет по ключицам, задевает грудь. Его слюна на коже высохла, а я до сих пор переживаю отголоски движений языка.

Мужские пальцы ускользают от ноющей нестерпимым желанием промежности по бедру до колена, оставляя на коже влажный след. А ещё чувство потери. Невосполнимой. До слез обидной.

Айдар сжимает руку в кулак. Смотрю, как он её опускает.

Потом мой взгляд взлетает вверх, потому что муж шагает на меня. Берется за бретельки и возвращает на место, громко выдохнув.

Я растеряна. Обида разбухает в груди, вытесняя всё. Мне нужно спросить, что не так, но вместо этого я просто смотрю в глаза. Они по-прежнему темные, но теперь понятно: в эту бездну меня не берут.

Ладонь Айдара ложится на затылок, он тянет меня ближе. Я опять закрываю глаза, но новый поцелуй встречаю разбитой об асфальт. Губы мужа прижимаются к моему лбу. Я слышу ужасное:

– Прости. Не надо было.

Глава 22

Глава 22

Айлин

– Ручеек, здесь так дорого… – Лейла смотрит на меня большими глазами и качает головой, а я отмахиваюсь.

Моя месть господину прокурору выглядит очень глупо. Но мне безразлично. Ведь а что еще придумать, чтобы сделать ему хотя бы на долю так же плохо, как он делает мне?

– Я угощаю. Точнее угощает мой муж.

Захлопываю меню, кладу на край стола и по памяти делаю заказ за двоих. Подруга непременно поскромничала бы, а я скромничать не собираюсь.

Тошно, а все равно по выработанной в браке идиотской привычке добиваю провал в самооценке бессмысленными улыбочками, которые дарю официанту.

Он уходит, уголки моих губ тут же сползают вниз. На меня в очередной раз накатывает, я отвожу взгляд в сторону и ненадолго зависаю. Потом вспоминаю, что напротив Лейла и перед ней нужно играть, приосаниваюсь, смотрю на подругу, принуждаю губы растянуться в дурацком оскале…

Делаю всё, что