слушала его вполуха. И дело не в том, что после Британского музея меня трудно удивить скромными экспонатами. Бена больше нет, он мёртв. Убили его или умер в старости в окружении детей и внуков – его уже нет в этом мире.

Он был добр ко мне, несмотря на то что я занимала его тело. Пытался защитить, как мог. А я ускользнула, когда запахло жареным.

Что он подумал обо мне? Что я его бросила? Что я эгоистичная дрянь? Или ему хватило благородства принять то, что я пропала так же внезапно, как и появилась?

Путаясь в мыслях, я ходила за Данькой хвостом и с нетерпением ждала, когда он налюбуется древними артефактами. Если бы не брат, пулей бы выбежала из музея. Хватит с меня всего египетского, хватит! Я первая вышла из зала с мумифицированными животными, и ноги привели меня к проклятой кошке.

Сидит себе, словно ничего не случилось.

Думаешь, я это просто так оставлю, чучело-мяучело? Да фиг тебе!

От дерзкой идеи сердце забилось так, что в ушах загудела кровь. Оглядевшись, я раскрыла сумку и сунула туда статуэтку. Смахнула на пол и отфутболила в угол табличку, которая могла бы привлечь внимание к опустевшей подставке. Слава разгильдяям и скудному финансированию, в музее не было ни единой камеры слежения.

Я окликнула Даньку и чуть не вытолкала его на улицу. Оттягивающая плечо сумка словно посылала в мозг сигнал «Беги!», и мне стоило неимоверных трудов внешне сохранять спокойствие. Ещё не хватало в тюрьму сесть из-за этой гадости.

Нелёгкая же, оказывается, жизнь у воров. Почти всю дорогу до Данькиного дома я прижимала к себе сумку и ждала разоблачения. Стоило кому-нибудь задержать на мне взгляд, и я переставала дышать.

Пронесло.

Честно говоря, у меня не было плана от слова совсем. Пришлось довериться импровизации. Я попросила малого показать мне книги про древних египтян, которые у него были, и мы, обложившись различными изданиями, засели на пару часов. Правда, сначала пришлось по приказу тёти Насти сесть за стол и поесть плова с салатом.

В Данькиных книжках почти не было ничего про Бастет. В основном она упоминалась как добрая богиня, покровительница домашнего очага, женской красоты и чуть ли не всех ништяков, которые только могут быть в жизни. Цепляясь за известные мне факты, я рассказала брату почти всё, что знала о царевне и жрице Неферпсут, но он мало того, что ничего подобного не вспомнил, так ещё сказал, что я, наверное, этого персонажа в кино видела. Как ни странно, нас рассудил великий и могучий интернет. Про Неферпсут ничего нового не узнали, о ней была весьма скромная информация, и то на английском и ещё паре иностранных языков вроде арабского. А маленькая статья на Википедии о профессоре Пембертоне задела меня больнее, чем я могла ожидать. «Погиб при невыясненных обстоятельствах. Несколько важнейших трудов в его библиографии так и не были завершены». А ещё его звали Джеймс…

Его убил тот, кого я считала своим другом. И, наверное, из-за меня.

Я больше не могла терпеть наплыв воспоминаний и пошла домой, заткнув уши плеером.

Надо успокоиться. Нечего рыпаться, если всё уже произошло больше века назад. Пора привыкать к обычной жизни.

Но дома мне не стало легче. Родные стены и любимые вещи были напоминанием того, что Бену не так повезло, как мне. Это для меня всё было прикольным приключением, а у него-то вся жизнь пошла наперекосяк.

Достала кошку из сумки, поставила перед собой. Выговорила ей всё, что накопилось в душе, но статуэтка никак не отреагировала на моё отчаяние.

Наказав бесполезный артефакт заточением в шкафу с одеждой, я включила компьютер… и сразу выключила его. Мне не хватало смелости поискать информацию о Бене и Озе. Я мучительно боялась узнать что-то страшное.

И тут мои нервы не выдержали. Я рыдала долго и совсем не ванильно, до икоты и заложенного носа. Одиночество только подначивало меня. Мол, давай, плачь вволю, ведь никто не лезет с расспросами и не мешает. Когда слёз почти не осталось, я заставила себя пойти на кухню и выпить таблетку успокоительного. Я боец. Мне нельзя разводить сырость, как последней истеричке.

Чтобы абстрагироваться от неприятностей, приняла ванну с пеной, вымыла голову, хоть в этом не было необходимости, и надела любимую домашнюю одежду – красную футболку с Железным человеком и короткие шорты. Пыталась поиграть в компьютер, но желание мочить зомби так и не пробудилось, поэтому я ждала маму, тупо пялясь в телик. Теперь хоть немного понятно, почему взрослые женщины так любят ток-шоу: смотрят на то, как живут другие люди, и на время забывают о собственных проблемах.

Мама пришла позже обычного и, как оправдание своему опозданию, принесла большой пакет из магазина. Конечно, ласки мне не досталось, так как маму в тот момент волновала судьба пельменей, которые надо было срочно засунуть в морозилку. Ещё отчитала меня за то, что без тапочек хожу…

Блин, какие пельмени?! Какие тапочки?! Со мной же такое произошло! Такое!!!

С другой стороны… Как я всё расскажу маме? Она либо просто не поверит, либо подумает, что это сценарий ролевой игры.

Опять придётся жить как в доме Хантов. Скрывать правду и мучиться оттого, что нельзя никому открыться.

А могла же догадаться, что моё путешествие в прошлое не пройдёт бесследно.

– Хватит грызть эту фигню. Видела, я глазированные сырки купила? Твои любимые, со сгущёнкой.

– Угу.

Я опустила надкусанную соломку в кружку. Пропитается чаем и не будет так хрустеть. Успокаивающий эффект сойдёт на нет, зато мама перестанет придираться.

– Эй, ты чего весь вечер какая-то грустная? – Мама встала из-за стола и достала из холодильника пакет с сырками. – У тебя что-то случилось?

– Нет.

– Если у тебя всё нормально, а ты куксишься, значит, случилась трагедия мирового масштаба. «Доктора Кто» закрыли?

Вот не думала, что моя же манера общения может напрягать.

– Нет.

– Может, болеешь?

– Нет.

Твержу одно и то же, да без толку. Лишь сильнее убеждаю маму в том, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Ты в последний раз так себя вела, когда о тебе в интернете сплетничали, – у мамы даже интонация стала серьёзней.

Было дело. После смерти Женьки кое-кто из одноклассников создал во ВКонтакте группу его памяти. Через третьих лиц я узнала, что девчонки там с вдохновением поливали меня грязью. Мол, Пономарёва, стерва, в группу не вступила и ни одной фоточки не запостила, хотя была девушкой Дегтярёва. Да не была я его