Королева опять вычеркнула этот пункт и со всем присущим ей красноречием обратилась к дворянству, в конце концов ей удалось убедить уполномоченных.

Девятого мая депутаты в третий раз появились в замке со своими законоположениями. Епископ Гросвардейнский прочёл их вслух:

«Король пользуется неограниченной властью во всех отраслях управления. Государственный казначей должен заботиться о доставлении сумм, нужных для защиты государства. Против тех, кто причиняет ущерб королевским доходам, назначается строжайшее расследование. Король является начальником армии; каждый военачальник должен выставить надлежащее количество солдат, — каждого пятого из мужчин своего округа. План военных действий вырабатывается королём совместно с опытными военачальниками. Главнокомандующий избирается. В случае необходимости конфискуется церковное имущество».

Когда чтение законоположений было окончено, выступил Вилами и сказал:

— Государство сделало всё, чтобы король мог достичь внутреннего мира и защитить страну. Если тем не менее произойдёт какое-нибудь несчастье, то нельзя будет обвинять в нём государство.

Король с жаром ответил:

— Я готов сделать всё, чтобы защитить страну и восстановить честь престола, но для этого нужны деньги, которых нет. Доходы, указанные сеймом, существуют большей частью только на бумаге. Мои руки связаны недостатком средств. Нельзя требовать от меня невозможного. Если с государством случится какая-нибудь беда, то это не моя вина.

XXVII

Похищение

После долгой и упорной борьбы королева победила; дворянство должно было смириться и сложить оружие. Внутренний мир был восстановлен, но 23 апреля султан Сулейман с армией в сто пятьдесят тысяч солдат и триста пушек выступил из Константинополя, чтобы покорить Венгрию. Королева неутомимо совещалась с магнатами и опытными в военном деле людьми и целыми днями работала, чтобы привлечь все силы страны для её защиты.

Прежде всего недоставало денег.

Мария жертвовала всем, чем могла, но венгры не хотели раскошеливаться. Она снова имела долгое совещание с Черенцесом, излагавшим ей безотрадное положение финансов. Он ушёл от Марии уже ночью.

Окно было открыто, в него врывался тёплый весенний воздух. Королева задумчиво сидела за столом, не сводя взора с лежавших перед ней бумаг, покрытых длинными рядами цифр.

Вдруг что-то влетело в окно и упало на пол.

Мария испугалась, но, оглянувшись, увидела знакомую стрелу и подняла её; на этот раз, против обыкновения, записки не было.

Королева поспешила к окну, однако всё было тихо. Она высунулась из окна и заметила, что кто-то шёл по валу, потом трижды хлопнул в ладоши.

Мария махнула платком, неизвестный ответил ей тем же. Тогда королева в недоумении прошлась несколько раз по комнате, а потом решительно заткнула за пояс кинжал, закуталась в плащ и пошла вниз.

Её встретил незнакомец, как всегда, в чёрном плаще и с бархатной маской на лице. Мария подала ему руку, он горячо поцеловал её и вдруг страстно и смело обнял и прижал к своей груди.

Королева сделала попытку освободиться, однако незнакомец пронзительно свистнул, и тотчас через стену перескочила толпа людей, тоже в масках.

В одну минуту Мария была окружена, связана и завёрнута в плащ; она пыталась кричать, но незнакомец засунул ей в рот платок и понёс, взяв на руки.

Он быстро спустился со стены, его люди следовали за ним. Внизу стояли лошади; королеву посадили на одну из них, её лицо было окутано густой вуалью. По обеим сторонам всадники держали поводья её лошади. Сквозь густую вуаль она не могла видеть, куда её везут, и заплакала от бессилия и гнева. Все ехали молча; вскоре Мария услышала плеск воды, очевидно, они подъехали к Дунаю; потом её стали задевать ветви, значит, ехали по лесу. Наконец донеслись звуки голосов; королева стала внимательно прислушиваться.

Её сняли с лошади, понесли и затем поставили на землю. Когда вуаль была снята с лица, Мария осмотрелась вокруг и увидела, что находилась в небольшой опрятной хижине. В комнате было только одно низенькое окно и одна узкая дверь; освещалась она лучиной. Двое в масках сняли с королевы верёвки и вынули платок изо рта.

— Кругом нет ни души, — сказал один из них, — так что не кричите зря — всё равно никто не услышит. Не пытайтесь также бежать; у двери и окна стоят часовые. Спокойной ночи! — И оба тотчас вышли.

Через несколько минут в комнату вошёл незнакомец. Он остановился у двери и почтительно поклонился королеве.

Она грустно посмотрела на него и дрожащим голосом проговорила:

— Я не ожидала этого от тебя.

Он молча бросился к её ногам.

— Что ж ты молчишь? — нетерпеливо спросила она. — Защищайся, если можешь!

Незнакомец продолжал молчать.

— Ты вздумал силой покорить моё сердце, которое я отдала тебе добровольно? Я безгранично доверяла тебе, и чем ты отплатил мне за это? Уходи!

Королева отвернулась и заплакала.

Тогда незнакомец вскочил и, подбежав к ней, страстно обнял её; она ударила его по лицу, но он схватил её и понёс к постели. Мария защищалась с силой, которую придавали ей гнев и ненависть. Смех незнакомца звучал чуждо и безумно, страх её возрастал, но она ничего не могла поделать, так как сильные руки сжимали её, как тисками. Незнакомец бросил её на постель и пошёл к двери, чтобы запереть её. Мария поднялась, но в тот же момент незнакомец подошёл к ней и начал покрывать её лицо безумными поцелуями. Она выхватила кинжал и хотела ударить мужчину в грудь, однако он заметил её движение и успел схватить за руку, так что кинжал лишь поранил его запястье. Он обезоружил её и, открыв дверь, позвал своих людей, после чего кратко приказал:

— Воды!

Королева, услышав его, поняла, что это вовсе не её таинственный друг, и с напряжённым вниманием стала рассматривать его фигуру. С каждым мгновением всё больше убеждаясь, что она во власти чужого человека, королева решила скорее умереть, чем сдаться.

Принесли воду.

— Перевяжи мне руку! — спокойно проговорил незнакомец.

— Чем? — спросила Мария, устремляя на него пристальный взгляд.

— Своим платком.

Мария смыла кровь и, перевязывая рану, быстрым движением сорвала маску с лица незнакомца. Это был Матвей Перен.

— Ты! — с ужасом воскликнула она, отталкивая его от себя.

Матвей схватил её дрожащую руку и умоляюще произнёс:

— Не отталкивай меня!.. Я люблю тебя с того вечера, когда в первый раз увидел. Я тщетно боролся с этой страстью. Будь моей!

Королева покачала головой.

— Я теряю терпение, — воскликнул Матвей, — не серди меня, а то тебе придётся раскаяться.

—