– Людям нужно дыхание чудес, Сотар, – тихо ответил король. – Путь нового знания, путь ядовитой стали не для нас. Это понимал мастер Гванен, это понимаю я… и это видишь ты. На том витке таятся опасности куда как более великие, чем лесные чудища, и первая из них – обращение жизни в существование. Жить страшно, опасно – бесспорно. Только полужить ещё страшнее.

Верховный жрец усмехнулся.

– Такой уверенный и более уже не одинокий в своей битве… А много ли счастья принесёт тебе королева из Ши, Вальтен?

– Даннавар Победитель был настолько же человеком, насколько и Ши.

Сотар лишь покачал головой, оставшись при своём. Он окинул печальным презрительным взглядом собравшихся на ристалище людей, а потом присоединился к четвёрке жрецов.

Всадник взлетел на спину своего коня, сотканного крылатой ночью, и чуть поклонился Вальтену. Король склонил голову в ответ. Под полными изумления взглядами толпы Фэйри поехал прочь с ристалища, и пятеро жрецов неспешно пошли за ним. А когда Всадник проезжал мимо Тилларда, он склонил голову перед менестрелем, и Вальтен понял, кому ещё был обязан настоящей победой сегодня.

Пространство поплыло, меняясь, расслаиваясь, когда конь-Фэйри устремился вперёд могучим скачком. Но прежде чем Всадник исчез, забрав с собой и жрецов, Вальтен заметил последний взгляд, брошенный им на ристалище… на Риану.

Оживший грозовой сумрак отражал такую понятную человеческому сердцу тоску…

– Вальтен! – Королева сбежала с балкона и устремилась к нему, обняла.

Он по-прежнему почти не чувствовал боли от ран. Просто на него накатила такая усталость, словно все его силы вдруг оказались выпиты этим долгим сражением за мечту. Но даже самые волшебные долгожданные мечты, как и всё прекрасное в Мире, теряли значительную часть своего смысла, когда не с кем было разделить их.

Вальтен чуть сжал руку Рианы в своей. Ничем больше он не выдал своё сильное желание, ведь оно могло быть и не взаимным.

– Ты останешься со мной в Кемране? – сдержанно спросил он.

В простом вопросе было заключено гораздо больше, чем могли вместить в себя слова.

Ночь, плескавшаяся в её глазах, тосковала по Дорогам Ши и по ушедшему Всаднику… Но эта же ночь любила Кемран и по-своему любила его.

Сквозь шторм людских криков он слышал только журчание тёмной реки её родного голоса:

– Я останусь.

Пока тоска не станет сильнее любви к тому, что лежало по эту сторону Вуали.

Тиллард судорожно вздохнул. С уходом Всадника реальность вокруг стала восприниматься несколько ярче, хотя тело по-прежнему сковывала страшная слабость и он едва мог шевелиться. Голоса людей прокатывались вокруг него волнами, то усиливаясь, то стихая. Впереди он различил короля и королеву. Вальтена поддерживали двое его воинов, но с ристалища владыка не уходил и отмахивался от Илсы и замкового лекаря. Вместо того чтобы пойти уже на заслуженный отдых, он отдавал какие-то последние распоряжения. Народу, обрадованному счастливым завершением событий, было уже безразлично, что именно это были за распоряжения. Похоже, люди просто были рады видеть обоих своих правителей в добром – или почти добром, в случае Вальтена – здравии.

Менестрель усмехнулся и покачал головой.

– Неисправимый героизм, – пробормотал он. – Истинный особый кемранский сплав – это тот, из которого отлита воля нашего короля.

– Верно ты говоришь, менестрель, – с гордостью подтвердил стоявший рядом воин. – Наш король – легенда во плоти!

– А королева – душа Кемрана! – подхватил другой.

– Целая процессия двигается к ристалищу! – возвестил третий воин.

– Кого там ещё Тени принесли? – проворчал первый.

– Не может быть…

– Это же…

– Жрицы! Жрицы Матери!

– И друиды!

– И ведьмы!

Тиллард от изумления даже сумел подняться, правда, не без помощи ближайшего воина. Процессия несла стяги со знаком Богини, но менестрелю не требовались никакие знаки, чтобы узнать этих мужчин и женщин. Возвращение Древа Жизни минувшей ночью побудило их рискнуть своей безопасностью ради королевы. Морна и верные ей всё же прибыли, чтобы вмешаться – пусть и чуть позже, чем события разрешились поистине волшебным образом.

Менестрель недоверчиво улыбнулся, когда верховная жрица приблизилась ко входу на ристалище. Она приветливо кивнула ошеломлённым воинам, а потом тепло посмотрела на Тилларда.

– Похоже, друг, мы опоздали, – тихо заметила она и мягко рассмеялась. – Мы-то шли, готовые к бунту, а пришли, похоже, к началу народных гуляний.

– Вам будут очень, очень рады, – негромко заверил её менестрель.

Кто-то из воинов, похоже, уже донёс королю и королеве о приходе необычных гостей. Лицо Рианы озарила улыбка. Вальтен поприветствовал Морну с почтением и почти даже без удивления. Впрочем, после появления на ристалище Всадника из свиты Охотника едва ли ещё хоть что-то могло кого-нибудь здесь удивить.

– Приветствую тебя, мой король Вальтен. Приветствую, моя королева Риана. Долго о нас не слышали в Кемране. Мы вернулись, чтобы служить вам…

Менестрель счастливо вздохнул и устало привалился к стене, слушая мерный голос Морны издалека, как во сне. Но дослушать речь до конца он уже не успел. Сознание справедливо решило, что заслужило отдых, и с чувством исполненного на совесть долга померкло.