предприятию пришлось бы еще хуже. Впрочем, по этому направлению руководство BMW тоже упускало огромные возможности для продаж, опять же в течение долгого времени игнорируя желания покупателей. Вместо того чтобы зарабатывать на буме мотороллеров в 1950-е, BMW продолжала производить тяжелые мотоциклы военного времени.

Уже два года предприятие возглавлял Генрих Рихтер-Бром, юрист по профессии, не страдавший от недостатка уверенности в себе. Однако ему не хватало способностей и специальных знаний, чтобы претворять свои идеи в жизнь. На собрании акционеров в декабре 1959 года акционеры единогласно возложили на генерального директора вину за неудачи компании. Когда Рихтер-Бром заметил, что компания потеряла все резервы и половину основного капитала, из толпы закричали: «Пф, жулик! Прокурора сюда!»

Хотя Рихтер-Бром и был генеральным директором, последнее слово в BMW принадлежало Deutsche Bank. Член правления банка Ганс Файт возглавлял наблюдательный совет BMW. В конце 1950-х интересы банка в области автомобилестроения прежде всего определялись тем, что он был крупным акционером компании Daimler-Benz. Сам Файт также заседал в наблюдательном совете конкурентов BMW в Штутгарте. Но возникавший в этой связи конфликт интересов ингорировался.

Под покровительством Файта во Франкфурте был разработан план действий, чтобы лишить сине-белое предприятие самостоятельности и присоединить его к более сильному и богатому концерну Daimler-Benz. К участникам этого процесса принадлежал и Герберт Квандт. Между тем в нем боролись два желания. Как крупный акционер Daimler, промышленник поддерживал слияние компании с BMW, но как держатель акций BMW, он не хотел расставаться со своими акциями, к тому же, как и многие верные миноритарные акционеры, Квандт ощущал привязанность к продукции компании. Он любил быстрые машины, в особенности марки BMW.

На собрание акционеров в Мюнхен Герберт Квандт отправился вместе с Хорстом Павелем. Промышленники заняли место в одном из задних рядов. Подслеповатый Квандт внимательно следил за докладами, вопросами и репликами. Он был уверен, что акционеры согласятся на присоединение баварского предприятия к Daimler-Benz. Наконец, правление, наблюдательный совет, а также представители крупных банков выступили за слияние.

Все шло по плану. Файт рисовал миноритарным акционерам прошлое и будущее их любимого предприятия мрачными красками: «Предприятие стало нерентабельным после валютной реформы. Его неплатежеспособность приобретает угрожающие масштабы. Существующая программа развития компании не предполагает повышения рентабельности в догосрочной перспективе… Напротив, компания и дальше будет приносить убытки». Файт предложил акционерам пакет реформ для санации BMW, предусматривавший выпуск новых акций общей стоимостью 70 миллионов марок с правом продажи только концерну Daimler-Benz AG. Таким образом, концерн из Штутгарта должен был получить абсолютное большинство акций своего баварского конкурента.

Фридрих Флик, которому в то время принадлежало 40 % Daimler-Benz, так что его влияние в Штутгарте было даже большим, чем у Deutsche Bank, также видел в сделке определенную выгоду. Миллиардер понимал, что кризис BMW – это его шанс за относительно небольшие деньги получить заводы в Мюнхене с высококвалифицированными рабочими. Daimler-Benz могли бы пригодиться такие производственные мощности. Его концерн был очень успешен, автомобильное производство шло в гору, а клиенты постоянно жаловались на слишком долгие сроки поставки. И тут Флику представилась возможность пополнить свой штат 6000 сотрудников BMW. Как удачно!

Между тем план Файта не сыскал одобрения в зале. Напротив, присутствовавшие на собрании миноритарные акционеры пришли в негодование, узнав, что некогда славная история Bayerische Motoren Werke теперь закончится поглощением. Зал буквально кипел. Корреспондент газеты Handelsblatt назвал собравшихся «разъяренной толпой». Солидные мужчины в костюмах и галстуках и порядочные граждане в шерстяных куртках только что не бросались друг на друга с кулаками. Практически любое слово правления и наблюдательного совета публика встречала криком ярости.

Озлобленный представитель акционеров Эрих Нольд ударил по столу пачкой документов и копией свода законов. Тридцатиоднолетний Нольд, сын продавца угля из Дармштадта, был самым убедительным и упорным соперником правления и наблюдательного совета. Он прочел множество статей о грядущем поражении, а также активно цитировал возмущенные письма отсутствовавших на собрании акционеров, чьи голоса представлял. Хотя его довольно скучный доклад и вызвал в зале некий ропот, по большому счету аудитория с ним соглашалась. Когда Нольд язвительно говорил о «фликовском заводе», критиковал ревизоров («Рука руку моет») или указывал на нарушения Файта, который заседал в наблюдательных советах конкурирующих предприятий («Такие, как он, доят двух коров»), миноритарные акционеры воодушевленно аплодировали.

Правление и наблюдательный совет явно недооценили масштаб ждавшего их противостояния. Герберт Квандт тоже был поражен. В зале конгрессов царил хаос. Наконец, адвокату из Франкфурта Фридриху Маттерну, представлявшему тогда интересы дилеров BMW, удалось направить злобу акционеров в правильное русло.

Маттерн, в отличие от Нольда, не был жестким нападающим. Его сила заключалась не в эмоциях, а в фактической стороне дела. Маттерн и дилеры, естественно, знали, что компания переживает серьезные проблемы. Однако они знали и о ценности марки BMW. Им было ясно, что во времена всеобщего подъема автомобильной промышленности подросший коллектив фабрики в Мильбертсхо-фене – настоящий козырь, на котором можно разбогатеть. Так не должно ли это собрание ознаменовать новое начало?

Дальнейшее существование дилеров BMW зависело от будущего концерна. Потому в противовес предложению о слиянии с Daimler Маттерн представил на суд акционеров следующую альтернативу. Компания MAN из Аугсбурга уже давно интересовалась покупкой предприятия BMW Triebwerksbau GmbH в Аллахе, производившего двигатели для самолетов. MAN была готова заплатить 30 миллионов марок. Маттерн предложил акционерам продать свое дочернее предприятие, вложить вырученные деньги в санацию BMW и таким образом спасти компанию. Доля акционерного капитала должна была увеличиться за счет выпуска новых акций, которые прежде всего будут предлагаться акционерам BMW, а не акционерам Daimler-Benz.

Председатель собрания Файт попросил время подумать. После 20-минутного перерыва он объявил, что правление и наблюдательный совет BMW считают предложение Маттерна нереализуемым. Файт, очевидно, решил до конца отстаивать идею слияния с Daimler. Его уверенность основывалась прежде всего на факте, что банк на собрании представлял почти три четверти голосов акционеров. Сколько бы миноритарные акционеры ни бушевали, в конечном счете это бы не помогло.

Файт, однако, не принял в расчет находчивость Маттерна. Сначала адвокат заявил, что заседание необходимо перенести, поскольку оно бесперспективно. Тогда Файт провел голосование. Благодаря представителям банка собрание большинством в 70 % решило продолжить заседание, длившееся к тому времени уже почти десять часов. И тут Маттерн вытянул свой козырь. Он знал, что, согласно акционерному праву, существовала еще одна возможность перенести заседание: в случае если отчетность за прошедший финансовый год содержит ошибку, то для того чтобы прервать собрание акционеров, достаточно 10 % голосов. А такая ошибка была. Маттерн обнаружил, что в расчете прибыли и убытков за 1958 год не были указаны расходы на разработку новой модели BMW 700.

Состоялось новое голосование за предложение Маттерна.