…только совсем не такая, к которой готовился я, собираясь уводить юркий воздушный кораблик от побежденного псевдо-бога.

Щупальце. Угольно-чёрное, огромное, неимоверной длины. Оно бьет с неба, попадая Воплощению точно в хребет. Я вижу эту картину меньше секунды, так как потом всё заслоняет ярчайшая вспышка чудовищного взрыва.

Кричит Крюгер. Не зря кричит, а потому, что нас болтает как говно в проруби, в которой пытаются утопить здорового и полного жизненных сил кота. Почти на ощупь борюсь за устойчивость цеппелина, отупело удивляясь тому, что вообще ослеп. Кажется, у меня в характеристиках было чуть ли не целых два укрепления, спасающих глаза от подобного. Кстати, мы были довольно близко, не долбанет ли сейчас еще? А, нет, не долбанет, уже долбануло.

— Я же успел закрыться! Успел! — орёт Крюгер. — Как так-то?!

— Кверху жопой! — рычу я, утирая рукавом слезящиеся глаза. — Ну что ты как маленький!

— Я нормальный! Нормальный!!

— Какой ты, нахрен, нормальный…, — вижу всё больше и больше, а прекратившаяся болтанка успокаивает даже сверх нормы. Но меня, а не Должника сзади.

— А что? Что со мной не так?! — вновь повышает голос тот, продолжая тереть свои ослепленные моргала.

— Ты ж лысый! — подстебываю я его, но следующими словами буквально давлюсь, так как начинаю видеть…

Лес.

Он растёт с неба, разрывая его в клочья. Круги, огромные черные круги, через которые мне ясно видны звезды. И из этих огромных кругов растёт вниз самый дикий, самый сюрреалистичный, самый чудовищный из всех лесов.

Древние пришли.

Щупальца. Огромные, длинные, маслянисто-черные. Они тянутся вниз, сотни их, все к одной единственной цели. Опускаю взгляд к своим ногам и вижу сквозь прозрачные иллюминаторы эту цель — побитую, оборванную и пробитую тушу Бога-из-Машины, которую отшвырнуло почти к самой земле. Нет, даже слегка впечатало в нее, судя по всему. Но она уже начинает подниматься в воздух.

Ей нужно только коснуться хотя бы одного из этих зловещих вытянутых тентаклей существ, мнящих себя неуязвимыми. И всё. Я не знаю точно, что начнется, кроме того, что Монстр поглотит Древнего. Может быть, он зальет Кендру ихором, когда начнет в новом облике драться и поглощать остальных, пришедших на его зов, может, случится что-то еще хуже. Надо это предотвратить.

Всего лишь.

Руки сами совершают все нужные действия, дергают рычаги, крутят вентили. Маленький юркий дирижаблик приходит в движение. Я управляю им, как будто играю на органе — умея, причем, играть на органе. Более того, еще и вжарившись каким-то вдохновляющим, но сильно запрещенным веществом. Под моим управлением и под комментарии Крюгера, на которого наконец-то подействовали лекарства, мы закладываем изящнейший спуск вниз, буквально делаем проныр на полтысячи метров, с натужным воем двигателей, обеспечивающих мягкое торможение.

Наслаждаться своим мастерством некогда — у меня считанные секунды инерции, по которой будет двигаться кораблик. Вскочив, напяливаю давно готовый рюкзак с парашютом, а затем змеей просачиваюсь к лысому киду, выдергивая того из сидения. Раскрываю дверь. В лицо нам тут же бьет ледяной ветер. Может быть, он пришёл оттуда, из гигантских черных окон? Не знаю.

— Эээ…, — бормочет Крюгер, видя в паре метров под нами приближающуюся бугристую и шевелящуюся поверхность, — Кр-кригс. Эээ… Где моя р-рука?

— Я отрезал, — сообщаю ему новость, хватая приятеля за талию, — У тебя там жало, в жале яд, ну тебя нахрен, истеричку.

— К-как? Э… — начинает беспокоиться слегка вздёрнутый в воздух Должник. — Погоди, мы туда?

— Да, туда. Не волнуйся, я так уже делал, — сообщаю ему ненужную информацию, спрыгивая со своей кровоточащей ношей на побитую «Славой Кригстана» поверхность искусственного Древнего. Перетягивать культю… некогда.

За время пребывания на Кендре я понял, что приедается абсолютно всё. Жажда жизни, огонь боя, желание жить честно и мирно — всё превращается в невесомый пепел. Всё им становится. Даже, в конечном итоге, желание сдохнуть. Остаются лишь задачи, которые ты себе назначаешь. А их нужно выполнять. Даже машинально. Потому что если не будешь — значит вообще всё было зря. Зато если выполнишь, то будешь жить дальше с чувством глубокого удовлетворения, а когда оно приестся — то битком набитым пеплом. Тоже, наверное, неплохо.

Мы идём по взлетающему вверх, навстречу щупальцам Древних, богу, а от нас уже укатывается, ломаясь по дороге, «Вельд». Я, и не очень хорошо соображающий кид, которому я с минуту назад отхватил руку старрхом. Ну, как идём? Я почти несу товарища, подхватив его подмышку.

— Что мы ищем? — интересуется он.

— Дырку, — честно отвечаю я, находя сквозную дырку от выстрела «Славы Кригстана».

— Зачееее…

Мы нашли дырку. На стол выложены все карты до единой, но во мне слишком мало доверия, чтобы рискнуть и устроить родео на почуявшем очередную смерть Должника боге. Мы же взрослые люди, знаем, чем отличается Дьявол от Бога. Первый чертовски хорошо умеет играть, а у второго крапленые карты. Ну а если наш Неверящий что-то придумал и против дохнущего у себя в потрохах Должника…, то я сниму перед ним шляпу.

Позволяю нам проскользить по оплавленной прожженной плоти метров тридцать вглубь, а затем останавливаю движение, вбивая старрх в мясо бога. Закрепиться, затем растопыриться в этой ране, упираясь ногами в её стенки… Так, хорошо. Мы держимся.

— Прости, дружище, — говорю я Крюгеру, — у нас нет времени.

— Давай…, — шепчет он, неуклюже дёргаясь. Чувствую, как он что-то сует мне в карман куртки.

Выдернув старрх, удерживаясь на ножном упоре, вбиваю нож снизу вверх в солнечное сплетение Должника. Резко проворачиваю его, делая рану совершенно фатальной, быстро вынимаю, а затем вновь вбиваю нож в «стену», хватаясь за рукоять. Вовремя. Туннель, проделанный разогнанным до космических скоростей снарядом, начинает волноваться. Вишу в темноте, удерживаясь на ноже и ногах, удерживаю хрипящего Должника, отдающего концы. Голову наполняют странные звуки, как будто тысячи одинаковых голосов вразнобой что-то хотят до меня донести. Сама собой включается Характеристика, на глаза лезут Квадры, способности, таланты… всё это диким месивом полностью блокирует мне зрение.

А я просто вишу. Держусь, так сказать. На голой воле, силе и… очень знакомом безумном хохоте, перебивающим эти голоса. Они звучат все тише и тише, а сам хохот Суматохи, счастливый, придурочный, безумный — всё громче и громче.

Я знаю, что все наши домыслы о том, что смогу выжить, потому как уже не являюсь Должником по сути — гроша ломаного не стоят. Должник есть Должник. Мы искусственные, а я так вообще дважды. Или трижды. Но сам, сейчас, в темноте, буквально в жопе