вот ребята и скромничают в плане внешнего вида. В любом случае возможность затеряться в толпе была мне на руку.

Ксамурр беззастенчиво путался под ногами, и я всерьёз опасалась, как бы кот не привлёк внимания жадных до всяких диковинок студентов, не гнушающихся помощью мертвецов. А ну как разберут кошака на косточки-амулеты, особенно перед экзаменом? Конечно, Ксамурр свой истинный облик скрывал, и до этого момента весьма умело, но до этого момента мы и не попадали в столь изобилующее магами-донумоносителями место.

— Тебе лучше подождать меня в саду, — я подняла кота на уровень лица и уставилась в его зелёные глаза, надеясь на силу визуального контакта. — Тебе тут опасно. Ты странный.

Кот смотрел скептически, обвиснув у меня в руках, как тряпочка. Мол, кто бы говорил.

— За тебя, скотина, беспокоюсь. А ну как понравишься ты тут кому? Как начнут тебя недоучки-некроманты исследовать? А вдруг ты магическая аномалия, а? Давай не будем рисковать.

Кот ожидаемо не ответил, но, поставленный на четыре лапы на твердую землю, ни в какой сад не пошёл. Вот ведь… навязался на мою голову. Что ж, если что — ему же хуже. В конце концов, с чего я взяла, что несу ответственность за это бродячее кошачье тело? Вот не брала бы — и вообще бы осталась дома. Так что кот — сам по себе, а я — сама по себе.

Лирт Юртун, как оказалось, на рабочем месте раньше полудня не появляется — юный Апратус таких тонкостей расписания администрации, вероятно, не знал — или, мечтая от меня избавиться, деликатно о них умолчал. От нечего делать я послонялась по коридорам, даже забрела, никем не замеченная, на какую-то историческую лекцию и едва на ней не уснула — пожилой и весь какой-то потасканный лирт бубнил себе под нос даты, фамилии, и события, творимые в эти даты обладателями этих фамилий, совсем как наши преподы. Надо полагать, если поменять их местами, и они, и сонные студенты заметят подмену в лучшем случае к сессии… а то ведь ещё и сдадут и вообще не заметят.

С лекции я выбралась злая и уставшая, торопливо убралась прочь от аудиторий — чтобы потоком на какую-нибудь практическую магию не занесло, не приведи Тирата, — и поднялась, безуспешно пытаясь запомнить дорогу, на этаж выше.

Там было на удивление тихо. Хорошо — с одной стороны. С другой, появись тут кто, и на вопрос "а что это вы тут делаете" надо будет давать какой-то приемлемый ответ. "Сами виноваты, двери надо закрывать" — явно не прокатит…

На пустынном этаже, четвертом, если я не ошиблась со счётом, не просто отсутствовали звуки — было темно, глухо, прохладно и вполне себе жутковато. Где-то тут наверняка водятся призраки замученных студентов и умерших на рабочем месте ответственных преподавателей, плоды неудачных выпускных работ некромантов, ну или просто трехголовые Пушки… И зачем, спрашивается, я туда иду? Я же умная, и знаю, что как только в тёмном коридоре раздаётся зловещая музыка, одинокой героине нужно немедленно давать дёру!

Чья-то тяжелая ладонь с размаху припечатала моё плечо, и я не заорала только потому, что прокусила от ужаса щёку. Кровь, естественно, не потекла.

…а мыслишка-то проскочила: может быть, я и есть то самое страшное, чем можно пугать первокурсников в Высшей Школе?!

— Ну, наконец-то! — голос за спиной, низкий, глубокий, не просто проговорил — прогрохотал. — Наконец-то!

Кот вжался в голень костлявым боком, а я досчитала до трёх и медленно обернулась.

Глава 42

Я ожидала увидеть перед собой кого угодно.

Харизматичного злодея, обитающего на четвёртом этаже, в качестве местного пугала-приведения, охранника жутких секретных секретов Высшей Школы. Обаятельного загадочного ректора, отчего-то упрямо напоминающего в моих фантазиях проклятущего следователя по особо преступным преступлениям Лиграна. Пугающего монстра. Злобного двухметрового завхоза, тоже с кошкой, но вредной и испытывающей любовь к доносам…

А увидела всего-навсего невысокого, неравномерно плешивого мужичка, ниже меня сантиметров на десять, неопределённого, но всё же довольно пожилого возраста, с лицом заспанно-припухшим, но не похмельным и не злым. Голос настолько не соответствовал мирной тщедушной внешности, что я подозрительно отступила на шаг, снова запнулась о кота, и только злость на его вездесущее присутствие позволила мне удержаться на ногах.

— Наконец-то! — гулко повторил, наверное, раз уже в четвёртый или в пятый, бодрый дедок, глядя на меня, как говорящий терьер на упавший со стола шашлык.

— Что? — невнятно ответила я.

— Наконец-то хотя бы одно живое существо, пусть и не являющееся пока что студенткой Магристской Высшей Школы, заинтересовалось её богатой и удивительной историей! Пройдёмте, юная любознательная лирта! Как ваше имя?

— Камилла, — светски тряхнула я плечами, стараясь замаскировать этим движением запинывание кота под юбку. — Но на самом деле я вовсе не…

— Меня зовут Асверус, очаровательная лирта с не менее очаровательным именем! — мужичок довольно безапелляционно прихватил меня за предплечье. — Вашей преданности науке можно только позавидовать, не сомневайтесь, на следующий год я несомненно буду за вас ходатайствовать! Не смотрите, что я уже декаду лет как на пенсионном обеспечении, моё влияние на жизнь Школы всё ещё велико, да-да! Идёмте, лирта, а то скоро закончится лекция, и эти безрукие, по недомыслию Единой наделённые её благословенными дарами, непременно что-нибудь испортят или напортачат, а я — чини! Вот вчера, представляете, изуродовали сад, выжгли знак триангулуса прямо на земле! Даже жаль, что у таких лентяев просто не может получиться нормальный вызов закрайних сакралей, и некому оторвать их пустые безмозглые головы!

Продолжая сокрушаться и распекать нерадивых студентов на все лады, лирт Асверус тащил меня дальше по коридору, и в итоге мы очутились в какой-то портретной галерее, где уныло-благообразные физиономии учёных мужей и — что не могло не радовать — дам радовали глаз разнообразием расцветок их причёсок, голубыми, красными и даже зелёными оттенками густых шевелюр.

— Вообще-то мне нужен лирт Юрт…

— Лирта, прелестная моя, неужели вы думаете, что он посвятит вас во все нюансы истории Школы лучше, чем я?! — дедок возмутился так драматично, что я подумала, а не заведовал ли он в своё время школьным театром. — Нет, нет и ещё раз нет! Вот, кстати, посмотрите направо: в овальной раме лирт Вертиль, прямой потомок самого основателя Школы, лирта Самраэля. Мы были с ним непосредственно знакомы, я имею в виду, потомка, а не предка, разумеется, когда лирт Юртун ещё под брюхом гваны пешком проходил, головы не нагибая!

Я позорно сдалась и минут пятнадцать покорно слушала воспоминания не в меру соскучившегося по благодатно