Шрифт:
Закладка:
На пару часов я всё-таки уснула и даже согрелась во сне. Мне приснилась Агнешка в том самом платье, что вёз для меня Жирко. Бархатное, тёплое, с длинными, низко спускающимися рукавами, с вышивкой. Агнешка в моём сне медленно вышла из стенной ниши в овальный зал, посмотрела на Басю, сидевшую в низком кресле. Бася точно не видела вдруг появившейся ниоткуда сестры, как когда-то не заметила за портьерами меня в объятиях Смеяна. Агнешка попыталась заглянуть в её глаза, но Бася выглядела как изваяние – бледная, недвижная, со странным наклоном головы, точно пытающаяся скрыть от окружающих свои слёзы. Агнешка, наоборот, выглядела живой, её кожа светилась румянцем, на губах играла улыбка. Тогда моя средняя сестра отвернулась от Баси,смотрела прямо на меня и произнесла: «Вдвоём с тобой мы сильнее. Твоя и моя сила разрушат стены этой тюрьмы».
Я проснулась и села на кровати. Уже светало, судя по пробивавшимся через решётку окна лучам солнца, нас ждало хмурое утро. Мутное стекло не позволяло рассмотреть, что происходит снаружи, и я подумала, что будет лучше, если я разобью окно и позову на помощь. Ну как себе представляет Вильд схватить Карла и Клару? На виду у всех гостей и слуг? Я стала осматриваться в комнате, ища, чем было бы можно было расколотить стекло. Ничего в комнате не было. Смешно, конечно, думать, что Вильд оставит тут молоток или булыжник. Ни стула или табурета, ни стола, от которого можно было бы отломить ножку. Только кровать с прелой постелью и факел в стене. И ведро, наполовину полное не слишком свежей водой.
Факел!
Я вспомнила, как треснуло стеклянное блюдо в кухне Матушки Скрыни. Его расколол жар печи. Тут печи не было, но открытый огонь мог подействовать на оконное стекло также губительно. По крайней мере, я на это надеялась.
– Агнешка, Агнешка, – завопила я что было силы, пытаясь разбудить сестру за стеной,– я придумала, как нам спастись.
Агнешка откликнулась слабым голосом и попросила всё рассказать ей медленно и разложить план по полочкам. Великий Куб, да какой у меня мог быть план? Разогреть факелом стекло и окатить его водой из ведра. Стекло треснет, нужно будет выбить его и постараться не пораниться. А уж потом орать, привлекая внимание. Кто-то услышит, засуетится. Может быть, скажут Смеяну или донесут королю? В любом случае поднимется переполох, и уже невозможно будет скрыть наше заточение. И планы Вильда нас уничтожить сорвутся. Нельзя же просто сидеть и ждать, когда этот упырь придёт и убьёт нас поодиночке?
– А как же Бася? – взволнованно спросила Агнешка, – Вильд обещал расправиться с ней, если я …
–Агнешка, – перебила я свою наивную сестру, – ответь мне только на один вопрос: было ли у тебя красное бархатное платье? С серебряным кружевом на груди, с жемчугом на воротнике?
– Да, – услышала я приглушенный голос, – его отобрал Вильд, как только заточил меня здесь, а взамен выдал мне тряпьё. Это не просто платье, это наряд эльфийской королевы Гвинеи, которую я в театре играла.
– Это платье мне передала Бася! – заорала я, – чтобы мне было во что переодеться, когда я приеду ко двору на свадьбу!
Ответом мне был стон и рыдания, хлынувшие из груди Агнешки потоком. Я стала её утешать, да и какие слова тут подобрать. В моём сне Бася была не на нашей стороне, как и в жизни. Потому я выхватила факел из поставка и поднесла его пламенем к окну. Изнутри стекло было надёжно защищено решётками.Комната защищалась не от нападения снаружи. Это была тюрьма, из которой никому не удавалось выбраться. Что за ведьмы сидели здесь до меня? Безобидные кухарки, которые подмешивали в яства приправы, изобретённые на досуге? Костоправки, которые сращивали раздроблённые лодыжки и сломанные пальцы? Или могучие повелительницы стихий? Кто они были – прачки или дворянки? Скрывали ли они свой дар от любопытных глаз или неосторожно хвастались им?
Я услышала, что Агнешка прекратила плакать.
– У меня тоже есть факел!
– Действуй, сестра! И посмотри, есть ли у тебя вода?
– Во фляге есть какая-то бурда. Вино, кажется.
Мы с сестрой принялись за дело, и хотя я не видела её через стену, а она не могла видеть меня, нами двумя овладело лихорадочное возбуждение, сумасшествие, отогнавшее прочь чувство опасности. Я подумала, что могла бы ещё ночью подавать знаки, светя в окно факелом. То приближать свет, то отдалять его. Почему я этого не сделала? Почему Вильд парализовал меня страхом? Вряд ли он был колдуном, именно его бездарность была истинной причиной ненависти к ведьмам. Потому он хотел завладеть даром каждой из нас, а когда убедился в тщетности своих устремлений, стал убивать, как взбесившийся зверь.
Я не хотела думать о Басе, я гнала прочь мысли о ней, хотя они неотступно лезли. Бася выглядела такой счастливой, точно поймала за хвост удачу. Выйти замуж за тайного министра, самого богатого человека королевства! Вылезти из нищеты и поселиться в роскошном дворце! И плевать, что отец в долговой яме, младшая сестра продана в услужение гоблинке, а средняя – томится в левом крыле дворца. И плевать на то, что буквально через стену рядком висят гниющие трупы как бывших жён Вильда, так и просто незнакомых женщин, которых объявили ведьмами.
Наконец, я решила, что стекло достаточно нагрелось. Хотя я и не знала, должно ли оно поменять свой цвет или начать плавиться, нетерпение ододело меня настолько, что я метнулась к ведру и изо всех сил плеснула воды в окно. Бах! Стекло треснуло. Это мне как раз и было нужно.
Теперь оставалось затоптать искры на ковре, потому что я бросила факел прямо себе под ноги.
Агнешка тоже радостно вскрикнула, раздался треск. У неё получилось! Я воткнула факел в поставок, подбежала к окну. По стеклу пробежала ветвистая трещина. Я была не в силах ждать, сняла с ноги башмак и стала изо всех сил стучать по решетке. Куски стекла вываливались наружу и внутрь комнаты, в темницу ворвался порыв прохладного летнего ветра. Я заорала, что было сил:
– Помогите! Помогите! Смеян! Смея-а-а-а-а-ан!
Скоро мои вопли зазвучали в унисон с криками Агнешки. Ей тоже удалось разбить окно. Я вцепилась руками в решётку, которая вполне выдерживала мой вес, и истошно орала,
