Глава 19

Факел остался со мной в комнате. Уходя, Вильд воткнул его в поставок. Это было единственным добрым поступком, на который я и рассчитывать не могла. После того, что я увидела, после того, что услышала.

Как ни странно, я не поверила в россказни Вильда. Не могло волшебство сохранять свою силу после смерти ведьмы! Моя тётка говорила, что волшебство – это связь ведьмы и сил природы, опыт многих поколений подчинять себе соки земли, лучи солнца, дуновение ветра, шум падающей воды. Волшебство нельзя пощупать, им нельзя поделиться. Его не купить и не продать. Его можно развить или забыть.

 Как, например, моя способность направлять лезвие ветра может стать ароматной смесью и давать силу исцеления и продления жизни? Вильд был обычным убийцей, которому нравилось отнимать чужую жизнь. Вот он и придумал причину, чтобы самому себе не казаться тупым мясником. Или эту причину ему придумала Бася.

Я взяла факел и стала осматриваться. Эта комната, без сомнения, очень давно была чьей-то спальней. Одно окно выходило на каретный двор, а второе – в сад. Но оба они были забраны частой решёткой изнутри. Стёкла были весьма толстые и мутные. На полу лежал полуистлевший ковёр, на стенах висели гобелены, на которых были изображены пастухи и пастушки. Под потолком висел ржавы канделябр для свечей, но пустой и затянутый густой паутиной. Не было ни одного стула или столика, а вот кровать имелась. С периной и подушками, толстым одеялом, вонючим и влажным. Липким и таким противным на ощупь, что я содрогнулась при мысли о том, что я могу укутаться этой дрянью, спасаясь от холода. Под самым потолком виднелось зарешеченное вентиляционное отверстие. Я вскарабкалась на кровать, поднялась на цыпочки и подняла повыше факел. Каково же было моё удивление, когда отверстие тускло осветилось. Там кто-то был!

– Эй, – робко сказала я, но мне не ответили, и я осмелела и позвала невидимого человека, – есть кто живой?

– Стася! – закричал до боли родной и любимый голос, – Стасенька, как же ты здесь оказалась?

Я завизжала от счастья. Неужели моя Агнешка жива? И тут же моя радость потухла: мы обе пленницы ужасного упыря.

– По глупости я оказалась тут. Ехала на свадьбу сестры. Ты знаешь, что наша Бася выходит замуж за Вильда? Агнешка, милая, расскажи мне всё-всё.

Агнешка замолчала, и я от нетерпения стала подпрыгивать на одном месте.

– Агнешка, миленькая, не молчи. Скажи хоть словечко

И Агнешка рассказала. Серый Патруль пришёл к хозяину театра после того, как кто-то из зрителей донёс на Агнешку. Мол, актриса так преображается на сцене, что это выглядит весьма подозрительно. Хозяин театра и отпираться не стал, никак не попытался защитить её. Патруль привёз Агнешку в тюрьму, где она просидела три дня на воде и хлебе. Вопреки её ожиданиям, никто не мучил и не пытал её, даже не пытался допрашивать. Вскоре она поняла, что патруль ждёт распоряжений высокопоставленного лица. И к ней приехал Вильд. Он вёл себя очень любезно, обещал всяческое содействие и ей самой, и папашке-должнику, если она согласится уехать с ним в Солнечные Холмы. Агнешка никак не ожидала, что ей сделает предложение самый страшный человек в королевстве. И тогда она не понимала, что именно её ждёт, но согласилась, потому что это было куда лучше колесования. К тому же она надеялась сбежать по дороге или уже из дворца Вильда. Сбежать у неё не получилось, но и стать его любовницей, а уж тем более женой, Агнешка тоже не смогла. Вильд сразу показал ей залу, увешанную трупами ведьм.

«Вот, что бывает с теми, кто мне не угодил. Женщина должна быть милой, покладистой и во всём подчиняться желаниям мужчины. Жаль, что эта семерка красавиц была так непоправимо глупа». После этих слов Агнешка надолго замолчала, и я услышала ее жалобный плач. Я боялась ей сказать, что в той страшной комнате уже было вовсе не семь бездыханных тел. Мне стало жутко от мысли, что все они появились уже после того, как Вильд заточил Агнешку в левом крыле здания.

– Милая моя сестричка, – постаралась я её утешить, – мы что-нибудь вместе обязательно придумаем. Мы выберемся отсюда.

– Нет, – ответила мне она, – ты думаешь, я не пробовала? Хуже всего то, что Вильд считает, будто магическим даром можно поделиться. Он с невероятной злостью рассказывал мне, как пытался заставить всех этих несчастных женщин отдать ему хотя бы толику их способностей. Я говорила, что была бы рада поделиться своим даром, просто потому, чтобы никогда не попадаться на пути такого, как Вильд. Но он не верил. В итоге он сказал, что если я не хочу отдать ему свой дар теперь, он всё равно заберёт мою магическую силу после смерти. И вот я сижу и жду, когда же оборвётся нить моих дней.

– А Бася… Она не пыталась тебе помочь?

– Наверное, она не знает, что я здесь. А вот Вильд… Он сказал мне, что если я рискну отсюда сбежать, он самым жестоким образом расправится с сестрой.

– Эльфийская праматерь… – выдохнула я, – Может, он и Басю запугал, хотя она такой не выглядит…

– Не знаю… – еле слышно прошептала Агнешка.

– Как же ты живёшь в таком холоде, и кто носит тебе еду? – спросила я и узнала, что упырь поместил мою сестрицу в апартаментах своей покойной матери, а моя комната – это комната служанки. Тепла Агнешки едва хватает от небольшого камина, а дрова, скудную пищу и воду ей приносит раз в день какая-то шноркель. Она просовывает всё принесённое в узкое окошко, пропиленное внизу двери. Я не знала, сколько пушистых шноркелей живёт во дворце и состоит на службе у Вильда, но что-то мне подсказывало, что вряд ли их тут много.

– Вильд как паук терпеливо ждёт, что я сдамся. Я уже готова отдать ему весь свой дар, лишь бы выйти из этой темницы, – с грустным смехом сказала Агнешка, – я думала, что с ума сойду в одиночестве, пока не услышала твой голос. А теперь ты расскажи, неужели он и на тебя «глаз положил»?

– Нет, он меня к числу зловредных ведьм причислил, я гожусь только для жестокой расправы.

В таких разговорах и причитаниях у нас прошёл не один час. Я устала стоять навытяжку перед вентиляционным отверстием, но как только я садилась на кровать, я переставала слышать сестру. Так и не разработав план спасения, мы решили немного поспать. Я свернулась калачиком