— Не смей выдвигать такое обвинение! Эоган никогда бы не причинил мне вреда. Он не монстр. Он мой брат.

— Хуже монстра, он король. Прежде чем труп твоего отца остыл, ты бы погибла, подверглась жестокому обращению и была бы убита людьми под командованием твоего брата. Эта семья и эти люди, которых ты так ненавидишь, спасли тебя от этой участи. Ты должна уважать их за все, чем они пожертвовали, чтобы освободить тебя.

— Но я…

— Послушай меня: если хочешь выжить, ты должна двигаться вперед и принять корону, которая принадлежит тебе по праву. Забери Мойсехен, Элиасара. Забери сейчас, иначе у тебя не будет будущего.

Глава двадцать шестая

Принц Галии

Звезды сверкали на небе, когда Силус Пенамор созвал двор, чтобы отпраздновать возвращение Тэсары. Ряды ярких факелов освещали свежесрубленные столы, на которых лежало мясо с приправами и пикантные овощи. Вино и смех лились рекой; непристойные шутки и хвастовство еще не одержанной победой наполняли воздух. Девушки с манящими улыбками и проницательными глазами толпились в темных углах, готовые предложить свой товар человеку с самым толстым кошельком.

Тэсара думала оградить свою дочь от такого непристойного веселья, но это была война во всем ее гротескном великолепии. Чем раньше Элиасара поймет природу людей, которые ей служат, тем лучше.

Звук рожков, сопровождаемый ударами барабанов, приглушил праздничную атмосферу. Улыбки исчезли под настороженными взглядами. Мужчины поставили свое вино. Руки скользнули к рукоятям ножей и мечей.

Не испугавшись напряжения, Пенамор встал и раскинул руки, приветствуя свиту ярких флагов и ритмичных движений. Прибыли воины Галии.

Элиасара крепко сжала руку Тэсары.

— Это он, — прошептала девушка. — Это принц Галии.

Тэсара проследила за взглядом дочери и увидела богато одетого мужчину, который шел среди барабанщиков и танцоров. Его осанка была гордой, выражение его лица было теплым и веселым. Его плавная походка отмечала ритм барабанов.

«Он ни старый, ни уродливый», — с удивлением заметила Тэсара.

Если она не считала себя старой. Принц Галии не мог быть старше нее больше чем на несколько лет. У него было широкое лицо с темными глазами и кожа цвета вспаханной земли. Сапфировая мантия скрывала его массивную фигуру под мягкой тканью. Образ его голого, с жилами и твердыми мышцами, вторгся в мысли Тэсары. Румянец залил ее щеки, и она смущенно отвела взгляд.

Пенамор и принц обнялись, как братья.

Борясь с собственной неохотой, Тэсара велела дочери подняться.

— Пойдем, Элиасара. Надо по примеру твоего дяди поприветствовать нашего гостя.

Элиасара тащилась за матерью.

Пенамор встретил их приближение с широкой улыбкой.

— Принц Савегр, вы помните мою внучатую племянницу Элиасару?

Протокол требовал, чтобы Элиасара выступила вперед, но она осталась, угрюмая, рядом с матерью.

Улыбка осветила темное лицо принца. Он преклонил колени перед принцессой.

— Ты прекрасна, даже когда печальна, — акцент Савегра был богатым и глубоким, согласные мягкие, но каждый слог выразительный.

Слезы покатились из глаз Элиасары.

— Элиасара, — Тэсара сожалела о жестокости своего упрека, но с этим ничего нельзя было поделать. Плакать при встрече с гостем было недопустимо.

— Нет, — Савегр дотронулся до щеки девушки. — Вы не должны останавливать эту воду. Эта вода питает огонь жизни.

Он отодвинул руку, на его пальце остановилась одинокая слеза. Придворные ахнули, когда огонь вспыхнул из воды и слился в сферу дымчатого кристалла.

— Мой подарок тебе, принцесса Элиасара, — сказал Савегр, — чтобы помочь тебе во время твоего траура.

Удивление смыло печаль Элиасары. Она коснулась кристалла, а затем взяла его в руки.

— Что это?

— Окно, которое поможет увидеть тех, кого ты любишь.

— Я могу их видеть, даже если они далеко?

Савегр кивнул.

— Даже если они мертвы?

— Иногда, но нужно быть осторожнее и использовать это с открытым сердцем. Тебе может не всегда нравиться то, что вы видите.

— Как это работает?

— Элиасара, — Тэсара не скрывала своего ужаса. — Ты не можешь принять этот дар.

— Почему нет?

— Это объект магии.

— Это безвредно, уверяю вас, — сказал Савегр. — Детская игрушка.

— При всем уважении, принц Савегр, эти устройства могут быть безобидными в глазах вашего народа, но они были давно отвергнуты нашими предками, благородная традиция, которую мы стремимся поддерживать.

Савегр поднялся во весь свой внушительный рост. Он положил руки на свой пояс, переливающийся смесью зеленого и золотого, и посмотрел на нее прищуренными глазами.

Тэсара не дрогнула под его наблюдением.

Пенамор кашлянул.

— Принц Савегр, это мать Элиасары, Тэсара, принцесса Рёнфин и королева Мойсехена.

— Это я уже понял, — сказал Савегр.

— Вы должны быть терпеливы с ней. Она провела годы среди Сестер Бедняков и оказалась довольно… жесткой в ​​своих привычках.

Савегр рассмеялся и наклонился, поймав ладонь Тэсары. Он поцеловал ее пальцы, теплые губы задержались на прохладной коже.

— Это большая честь для меня, Тэсара из Рёнфина, наш народ слышал много историй о вашей щедрости и доброй воле.

Взволнованная, Тэсара отстранилась от его прикосновения.

— И мой народ слышал много историй о вашей магии и военной доблести. Мы очень благодарны вам за то, что вы присоединились к нам, чтобы защитить дело моей дочери, но я прошу вас не истолковывать наши намерения превратно. Нам нужна ваша помощь против Королевы-Ведьмы, но нас нельзя просить принять ваши пути и убеждения.

— Конечно, — Савегр ​​почтительно кивнул и протянул руку к хрустальной сфере, которую держала Элиасара. — Простите меня, принцесса, но мы должны уважать волю вашей матери.

Элиасара отошла и умоляюще посмотрела на мать.

— Пожалуйста, матушка, позволь мне оставить это себе. Я хочу видеть отца.

Пенамор закатил глаза.

— Дорогая дочь, — сказала Тэсара, — наши предки учат нас, что магия никогда не бывает тем, чем кажется. Заклинания, которые, как мы ожидаем, сделают нас счастливыми, приносят печаль; проклятия, призванные погубить наших врагов, даруют им торжество. Так и с этим устройством. Ты веришь, что вид твоего отца внутри этой сферы сделает тебя счастливой, но вскоре ты убедишься в обратном.

— Я не говорила, что это сделает меня счастливой.

— И все же ты веришь, что так и будет.

Нижняя губа Элиасары выпятилась. Она смотрела на туманное стекло,

— Есть лучший способ увидеть твоего отца, — настаивала Тэсара.

— Какой способ?

— Ты можешь рассказать мне о нем.

— Рассказать тебе?

— Да, сколько угодно историй и когда угодно.

По правде говоря, Тэсара не знала, сможет ли она вынести радостные рассказы о детстве Элиасары с Королем-Магом и его блудницей. Но если Элиасара не поделится этим