Ауста все так же смотрела в сторону, но ее профиль исказила боль и что-то еще. Намек на страх? Да, люди склонны видеть в реакциях других то, что хотят видеть. Хюльдар знал это. Но сейчас он наконец-то достучался до нее. Так ему показалось. А когда она разомкнула губы, еще больше укрепился в этом мнении.

— Ваши пять минут истекли. — Ауста поднялась и ушла, оставив детектива одного на диване.

* * *

Машин на дороге было мало. Уже почти час Хюльдар колесил по улицам. После неудавшейся попытки расколоть медсестру на душе было неспокойно. О том, чтобы поехать домой и плюхнуться перед телевизором, зная, что где-то там похищенный ребенок, не могло быть и речи. Да и что смотреть? Американский фильм, в котором его полицейскую работу делают гении? Или скандинавскую версию на ту же тему, где копы валятся с ног под гнетом собственных неудач?

Впрочем, толку от бесцельного катания по городу было не больше, чем от сидения перед телевизором.

Конечно, он не тешил себя надеждой, что найдет мальчика, ведь поиски уже прошли по всему району Большого Рейкьявика. И они еще продолжались — на случай, если жертву перевозили. Но иногда человек бросается в схватку с ветряными мельницами просто для того, чтобы успокоить совесть. И это бесконечное медленное кружение по городу не было совсем уж напрасным. По крайней мере, Хюльдар убедился, что в столичном районе нет такого очевидного места, где живого человека можно держать в плену в течение длительного времени. В какой бы тупик он ни попал, по какой бы улице с односторонним движением ни проехал, повсюду встречались признаки жизни.

Дома стояли плотными рядами, либо бок о бок, либо группами. Даже строительные площадки, заброшенные после финансового краха, превратились в оживленные кварталы. А новые стройплощадки демонстрировали все приметы бурной деятельности и, несомненно, кишели днем толпами водителей, бульдозеристов, крановщиков, торговцев и рабочих. Бизнес процветал в промышленных зонах, в торговых парках, в конюшнях для верховой езды — во всех других районах, через которые он проезжал. Куда ни посмотри, город пульсировал жизнью; ничто не указывало на упадок и смерть.

Конечно, в частных домах могли быть глухие подвалы с крепкими стенами, но, как ни всматривайся, обнаружить такое из окна машины невозможно. Инженеры стройнадзора составили списки с такого рода подвалами, и проверка, пусть и требовавшая больших ресурсных затрат, уже началась.

Все было бы иначе, будь Эйитль мертв. Во-первых, поиски не напоминали бы гонку со временем. Во-вторых, спрятать труп в застроенном районе гораздо легче, чем живое человеческое существо с функционирующими голосовыми связками. Но только временно. В отапливаемом помещении вонь скоро станет не меньшей проблемой, чем призывы о помощи. Все телефонные звонки с жалобами на неприятные запахи теперь отслеживались независимо от того, куда они были направлены — в полицию, местные советы, пожарную команду или управляющие компании. Но никаких жалоб не поступало, за исключением одного звонка, который привел к аресту какого-то нелегала, нашедшего убежище в многоэтажке.

Хюльдар зевнул, потом глубоко вдохнул, втянув затхлый запах скопившегося в машине дыма. Потянувшись к переполненной пепельнице, тщетно попытался ее закрыть. На память пришло предостережение Аусты о раке. Он поморщился, досадуя на себя за то, что не спросил, вспомнила ли она, откуда знает Гвюдлёйгюра. Впрочем, если и вспомнила, ему бы точно не сказала.

Он остановился на красный свет. Его машина была единственной, ожидающей на большом перекрестке, и внезапно, барабаня пальцами по рулю, Хюльдар ощутил что-то похожее на одиночество. Дома его никто не ждал: ни жена, ни собака, ни кошка. Ни даже пугливая золотая рыбка в тесной стеклянной чашке.

Пора остепениться. Найти женщину и в кои-то веки попытаться за нее удержаться. Тем более что и искать никого не надо. Ему нужна Фрейя. Возможно, отчасти потому, что она не проявляла к нему ни малейшего интереса. Что ж, чем труднее задача, тем слаще будет победа… Свет сменился на зеленый, и Хюльдар, окрыленный этой мыслью, повернул к дому.