Шрифт:
Закладка:
Несмотря на будний день, в «Небесах» было оживлённо: приятный летний вечер располагал к тому, чтобы провести его в компании, а не дома, за компьютером или телевизором. Привычный шум действовал на Криденс успокаивающе, но она то и дело поглядывала на собеседников, мечтая о том, чтобы Вербин скорее освободился, и едва прикоснулась к лимонаду, который подал Антон.
– О чём-то задумалась? – спросил бармен, подойдя через десять минут и сменив девушке бокал – растаявший лёд испортил вкус.
– Спасибо… – Кри рассеянно улыбнулась Антону и постучала себя указательным пальцем по лбу: – Дела разные накопились, пытаюсь их тут рассортировать.
Рассказывать бармену правду Криденс не хотела, вот и отделалась первым пришедшим в голову объяснением.
– Много дел?
– Для лета – очень.
– Сочувствую.
– Спасибо. – Девушка втянула лимонад через соломинку. – Очень вкусно.
– На здоровье.
– Бай приходил?
– Сегодня не видел.
Ещё и пушистый куда-то подевался. Он, случалось, исчезал на пару дней, а то и больше, но сейчас Кри остро нуждалась в его присутствии и расстроилась, узнав, что кот с утра не появлялся в «Небесах».
– Скажи, если придёт.
– Конечно.
Девушка отодвинула бокал, жестом показав Антону, что допивать не будет, быстрым шагом вышла на задний двор, раскурила сигарету, затянулась, чуть отнесла руку и внимательно посмотрела на дрожащие пальцы.
– Да что происходит?
Панические волны накатывали совершенно непредсказуемо и без всякой на то причины. Налетали, заставляя сжиматься – и внутри, и снаружи, вызывая сильное желание закричать или разрыдаться. И справляться с ними становилось всё труднее.
– Я что, схожу с ума? – Но поскольку опыта потери рассудка у девушки до сих пор не было, ответить на этот вопрос она не могла.
Ещё одна затяжка, и Криденс медленно пошла по переулку вверх. Бесцельно, просто для того, чтобы не оставаться рядом с дверью в «Небеса», возле которой её, дрожащую, могут заметить сотрудники. Пошла, пытаясь понять причину столь частых панических атак, но не находя твёрдого ответа, лишь догадываясь, что неприятные ощущения так или иначе связаны с Кровососом. Что она начинает дёргаться вслед за Феликсом. За время их знакомства Вербину доводилось вести разные расследования, в том числе – столь же жестокие, как нынешние убийства, но, разумеется, не такие громкие, поскольку обыкновенные преступники старались свои делишки скрывать, а не выставлять напоказ.
– Может, в этом всё дело: в том, что преступник не обыкновенный?
Кровосос убивает с показной жестокостью и жаждет славы. А значит, он способен абсолютно на всё. Ради славы – на всё, что угодно. Вот что пугало Криденс больше всего: Кровосос жесток, умён, но при этом непредсказуем. Он явно заранее наметил жертвы, убивает по тщательно продуманному плану, но способен на любую импровизацию. Если его что-то заденет – он выйдет за любые пределы. Он не знает границ. И это очень страшно, потому что Кровосос не тупой отморозок, который не обращает внимания на границы и потому слаб, хотя себе кажется сильным, а умный зверь, умеющий преодолевать границы, раздвигая рамки творимого зла. Он раскрутил кровавый хоровод, но в нём он не солист, а хореограф и в любое мгновение может добавить в постановку новый элемент.
– Я тебя ненавижу, – прошептала Криденс и нервным жестом сломала сигарету. Остановилась и удивлённо посмотрела на её остатки. Криво улыбнулась, тихонько выдохнула, чувствуя, что паническая волна уходит так же внезапно, как накатила, хотела повернуться к «Небесам», но замерла.
Застыла, глядя на вышедшую в переулок собаку.
Большую чёрную собаку.
Кроме которой вокруг не было никого. Ни одного прохожего. Ни одной проезжающей машины.
Никого.
Собака, в свою очередь, стояла и спокойно смотрела на Криденс. На застывшую в ужасе Криденс. Абсолютно чёрная собака. Мощная грудь, крепкие лапы, глаз девушка не разглядела, но не сомневалась в том, что они чёрные.
Как всё в этом адском псе.
«Адский пёс!»
И никого вокруг.
Даже звуки города исчезли, оставив Криденс наедине с безжалостной тварью. С призрачным чёрным зверем, который всегда становится вестником несчастья. Криденс не боялась собак, но эта нагнала на неё такой ужас, что продержалась девушка недолго – всего десять секунд, – после чего развернулась и со всех ног бросилась к спасительным «Небесам».
Что же касается большой чёрной собаки, то она проводила убегающую Криденс удивлённым взглядом, после чего обнюхала угол дома и неспешно потрусила во двор.
двадцать лет назад
– Пусть она замолчит! – закричал Платон. И голос его сорвался на визг.
– Заткните её! – распорядился Руслан.
– Как?! – злобно огрызнулся Илья.
– Как хочешь! – ответил Руслан, бросив быстрый взгляд на рыдающую Аду. – Как хочешь, мать твою!
– Она же бешеная!
– Я её боюсь!
Громкий лай большой чёрной собаки наполнял собою весь лес и, отражаясь от толстых стволов, казалось, вылетал далеко за его пределы. Казалось, его слышат все обитатели «Сухарей», слышат и поворачивают головы, пытаясь понять, что могло так сильно выбесить собаку, что она захлёбывается кипящей ненавистью. Ребята дёргались, считая, что привлекли внимание всего посёлка, дёргались и злились, кричали друг на друга. Они не понимали, что яростный лай не отражается от деревьев, а путается в них, застревает в листьях и густом кустарнике и оглушительно громким лай был только для них, а в действительности едва долетал до поселкового забора и, ударившись об него, умирал окончательно.
– Не трогайте её! – сквозь слёзы прокричала Ада.
– Она сама кого хочешь тронет, – рявкнул Руслан. – Бешеная сука!
– Я её боюсь! – вновь подал голос Платон, отступая на шаг назад.
– Она сама нас боится!
– Не похоже!
– Она ещё никого не укусила! – голос Руслана стал спокойнее. Неожиданное появление Мары напугало и вывело из себя юношу – как и остальных ребят, – однако Руслан первым сумел собраться и решить, что делать дальше. – Эта псина только гавкать умеет.
Может, и так, однако лаяла Мара настолько агрессивно и смотрела на ребят с такой злобой, что сомнений в том, что она при первой же возможности пустит в ход клыки, ни у кого не возникало.
– Если так, то отгони её!
– Что?
– Отгони, – попросил Платон, изо всех сил стараясь не впасть в полноценную истерику. – Отгони её, пожалуйста!
– Как?!
– Сделай что-нибудь!
– Не трогайте! – умоляла Ада, размазывая по лицу слёзы. – Пожалуйста, не надо!
А услышавшая её голос Мара залаяла ещё громче.
– Заткнись! – заорал Руслан, и было непонятно, к кому он обращается. – Заткнись!
Он стоял прямо перед разъярённой собакой и, к чести своей, не отступал, хотя, конечно же, боялся. Руслана била дрожь, но он не отступал. Не провоцировал Мару, не дразнил её, но не отступал. А справа и чуть позади стоял ещё более напуганный Платон.
– Сделай шаг вправо, – велел ему Руслан.
– Что?
– Вправо! Два шага!
– Ты же сказал один!
– Сделай, мать твою!
– Зачем?
– Просто сделай!
Руслан видел больше, чем балансирующий на грани срыва Платон, не отрывающий взгляда от Мары, и знал, что нужно сделать.
Или попытаться сделать.
– Два шага!
На этот раз Платон повиновался, сделал два шага в сторону от друга, и Маре пришлось повернуться, чтобы по-прежнему держать обоих ребят в поле зрения.
– Ещё два шага! – распорядился Руслан.
– Сам делай!
– Я не могу!
– Почему?!
Потому что, сосредоточившись на Платоне и Руслане, чёрная собака позабыла об Илье. Не вспоминала, потому что Илья бросился в сторону, и Мара решила, что он сбежал. Руслан подумал так же и даже мысленно обругал старого друга последними словами, но Илья вернулся. Зашёл сзади, а разъярённая Мара его не почуяла и не услышала, она не слышала ничего, кроме собственного лая. Руслан же Илью заметил, понял, что задумал друг, и стал подыгрывать, отвлекая внимание собаки. К сожалению, сам он двигаться не мог, вот и пришлось управлять Платоном.
– Ещё два шага!
– Нет, – выдохнула Ада, тоже заметившая манёвр Ильи. – Нет, пожалуйста.
Но остановить друзей она не могла.
Платон наконец-то решился и сделал шаг в сторону.
– Ещё!
Второй шаг.
Маре вновь приходится поворачиваться, и подкравшийся Илья со всего размаха бьёт её тяжёлым ломом, который кто-то из обитателей «Сухарей» то ли забыл, то ли потерял в лесу. И который юноша так вовремя отыскал.
– Нет! – Ада кричит так, словно жестокий удар пришёлся по ней. – Нет!
