с этой свадьбой, кажется, говорили, что Фредди сбежала из дома накануне замужества. Но прочие подробности были мне неизвестны. Она подвела меня к мужчине, стоявшему около книжного шкафа:

— Дорогой, познакомься с Хэрриет.

Вере тут же повернулся к нам, словно пробудившись ото сна. Он был высокий и худой, с короткими пепельными волосами, смуглолицый и производил впечатление человека, постоянно погруженного в размышления и немного рассеянного.

— Добрый вечер, вам нравится Филдинг? — неожиданно спросил он меня.

— Да, очень. Но я читала только «Тома Джонса».

— Попробуйте прочесть еще «Джозефа Эндрюса». Не такое хорошее произведение, как «Том», но очень характерное для Филдинга.

Он достал книгу с полки и принялся ее листать, но Фредди тут же отобрала ее у него и поставила на место.

Вскоре процесс знакомства был продолжен, и меня подвели к весьма экстравагантной пожилой особе в красном платье. В ее прическу из седых волос были воткнуты длинные шпильки, и, глядя на нее, я вспомнила слова Корделии о длиннобородом и седовласом пришельце в ванной.

— Джонно! — воскликнул Арчи, завидев молодого человека, который на моих глазах залпом выпил бокал вина. — Мерзкий мальчишка, неужели это ты?

Джонно был как раз тем загадочным лицом, о знакомстве с которым я мечтала уже несколько часов, после того как леди Пай впервые произнесла его имя. Сзади у него был небольшой хвост, а подбородок и щеки покрывали жирные, блестящие волосы, волосатым был и его лоб, так что челка спадала почти по обе стороны носа. Я подумала о его удивительном сходстве с одним существом из фильма «Звездные войны» — Чубаккой, получеловеком, полуобезьяной.

— Вы шикарно выглядите, — сказал он мне, но я, разглядывая его, была так озадачена, что даже не сразу поздоровалась.

— О, черт; — продолжал Арчи, похлопывая по плечу Джонно, — ну и видок у тебя! И чем ты все время занимался? И что это ты на себя напялил, какой-то герб на спине? О, да это эмблема — череп с костями! Что это означает? Да тут и подпись есть: «Поцелуй меня в зад!» Восхитительно! Ты, как всегда, неотразим.

Джонно состроил мрачную гримасу, а затем расхохотался:

— Арчи, ты старый пройдоха, ты-то как поживаешь? Привет, Руп.

— Привет, — отозвался Руперт с неизменным спокойствием. — Хэрриет, это Джонно Пай.

Я протянула руку, и, схватив ее, он крепко и долго тряс ее.

— Очень рад! Привет, Хэт! Есть тут еще виски?

— Сколько угодно, — сказал Руперт.

Руперт подошел к нам и протянул мне полный бокал.

— Приятно видеть, как вы мило беседуете.

— Я должен кое с кем пообщаться, друзья мои, — сказал нам Арчи. — Эмилио вот уже полчаса ищет меня глазами. Он очень взволнован.

— А где сэр Освальд? — спросил Руперт.

— В библиотеке. Он любит подкрепиться перед ужином.

— Не странно ли это? Лорды и епископы всегда так делают?

— Освальд никогда не соблюдает протокол, он предпочитает поступать так, как ему удобнее. А все эти традиции для него не более значимы, чем всякие предания и легенды. И к тому же он слишком привередлив по части напитков и еды — никогда не обедает в чужих местах.

— О, — заметила я, — значит, он довольно эгоистичен?

— Нет, просто предпочитает все делать по-своему. Разумеется, он очень самолюбив. Сейчас он явно чем-то недоволен, насколько я могу судить.

— Что его рассердило?

— Он постоянно злится после смерти первой жены. Его брак с Мэгги не принес ему облегчения.

— Значит, Джонно не сын Мэгги?

— Нет, у него двое детей от первого брака — Джонно и его сестра Аннабель.

В эту минуту в комнату вошла девушка, ровесница Корделии, держа в руках тарелку и чашку. Дирк, который недавно так недоброжелательно отнесся к миссис Мордейкер, с ласковым ворчанием уткнулся в колени новой гостьи. Глаза Аннабель расширились от радостного волнения, как только она увидела Руперта. Девушка кинулась ему в объятия.

Я знала, что Корделия обязательно станет расспрашивать меня, как она выглядела, поэтому я старалась разглядеть и запомнить ее получше. У Аннабель были темно-русые волосы, разделенные прямым пробором и спадавшие на плечи. Но одета она была в безобразное платье грязновато-зеленого цвета, длинные носки и коричневые ботинки, старые и никак не соответствовавшие ни моде, ни даже ее возрасту. Но зато она была на диво хороша, темные глаза ее, опушенные длинными ресницами, смотрели по-взрослому серьезно и прямо. По всей видимости, она обожала Руперта и была счастлива, что он приехал к ним на Рождество.

— Я весь день ждала, когда тебя увижу. Мэгги обещала мне сразу сказать, как только ты появишься, но так и не сделала этого.

— Она слишком занята, чтобы обо всем помнить. Я надеюсь, ты ей помогаешь?

— Гуляю с собаками. Но я не понимаю, почему должна ей помогать? Это же ее работа.

— Ты неблагодарная бессовестная девчонка.

— А Мэгги такая глупая и занудная. — Аннабель встряхнула кудрями. — Пойдешь со мной гулять завтра? Я выучила наизусть целых две страницы из «Старого моряка», ведь ты говорил, что это твоя любимая поэма.

— Ты знаешь, я терпеть не могу таскаться по глубокому снегу.

— Ну, пожалуйста, Руперт, — умоляюще протянула Аннабель.

— Не приставай ко мне. Займись своим делом.

Аннабель, уходя, посмотрела на Руперта с восхищением и любовью.

— Почему ты с ней так груб? Она же еще ребенок.

— Тебе этого не понять, Хэрри, ты выросла в большой семье и с детства привыкла считаться с окружающими и вести себя подобающим образом. Аннабель — совсем другое дело. Она полагает, что ей все позволено.

Эти слова несказанно удивили меня. Руперт поискал глазами Джонно и несколько минут молча наблюдал за ним. Надо думать, вечерний костюм Джонно не понравился Руперту, но, в отличие от Арчи, он, будучи человеком сдержанным, не делал комментариев по этому поводу. Внезапно он повернулся ко мне и спросил:

— Ты, наверное, со мной несогласна? Считаешь, что я слишком резок?

— Вовсе нет, — возразила я. И в самом деле я была с ним согласна в том, что касалось Аннабель. — Разумеется, нельзя поступать невежливо с окружающими.

Руперт рассмеялся:

— Браво, Хэрри!

Пока я размышляла о том, что могло так повлиять на характер Аннабель и превратить ее в избалованное и заносчивое создание, в гостиной появился сам хозяин дома. Грузный и довольно пожилой, он начал медленно и торжественно обходить гостей, кивая им с королевской снисходительностью. Когда оказался поблизости от нас, я заметила на его рубашке, туго натянутой на животе, пятна, вероятно оставшиеся от обеда. Прищурив маленькие блестящие глазки, он облизнул ярко-красные губы и направился прямо к нам.

— Познакомь меня, Руперт, — велел он, тяжело дыша и