пару дней назад вызвала к себе в комнату и примерила на неё один из моих серых комплектов, с милой вышивкой на полочках жакета и по подолу юбки. Цвет подошёл, и дальше уже мы с Марьюшкой подогнали по ней лиф и пояс юбки, и всё стало хорошо. И рубаху новую я ей тоже выдала. А потом ещё оглядела своё воинство перед праздником и надела на каждую шею по жемчужной нитке. У Меланьи оказались проколоты уши, ей ещё серьги достались. Она радовалась и благодарила, а Дарёна только рот разевала, и глотала слёзы, и еле слышно пробормотала «спасибо». Наверное, в жизни никто ничего не дарил, а те подарки, которые сосед Егорка когда-то привёз, ей в итоге не достались. Ничего, устроится всё. Как-нибудь, с господней помощью.

Вот, Женя, ты уже почти как местная, тоже на господню помощь уповаешь. Ещё, конечно, на старичка-бурундучка и Алёнушку, раз уж сложилась триада. Такова жизнь, что поделать. Это дома ты была сама, всегда сама, и если вдруг не сама, а с Женей, то это было очень хорошо. Но чаще это он приходил к тебе и спрашивал – а где договор, а где машины, а что вот с этим делать, тут косяк. Здесь тоже встречаются косяки, и люди тоже разные, но – когда ты не один, это невероятно. Поэтому – вперёд. Шубы-шапки-валенки не забыть, потому что вдруг гулять соберёмся.

За нами сверху пришёл Северин, прекрасный, как принц, и мы уже даже не боялись короткого пути на гору.

Ой нет. Не боялись мы с Меланьей, а Марьюшка и Дарёна – боялись. В итоге Марья пошла со мной, а Дарёна – с Меланьей, и ничего, все благополучно добрались. Тёплую одежду сложили на лавку, и пошли одаривать хозяев подарками, которые Северин предусмотрительно заколдовал от возможной порчи на колдовской изнанке мира. Пироги, да ещё самогон от Дормидонта с Севостьяном – ничего так подарки, по нынешним временам. Впрочем, мои соседи тоже принесли главным образом еду – такую, какой на горе нет. А я, значит, очень кстати одарила моих дев жемчугами, пусть носят.

Девы и не-девы смущались, улыбались. Северин прямо предложил Меланье руку и экскурсию по крепости – ей тут раньше бывать не доводилось, и я перехватила злобный взгляд Тимошки, нашего соседа, адресованный этой перспективной парочке. Даже удивилась – хотя только в первый момент. Это сейчас Меланья моя воспитанница и совсем не бесприданница, потому что я же что-нибудь для неё придумаю, и ещё перспективный маг. А раньше была именно что бесприданница, и её силам не придавали никакого значения – мол, все бабы умеют. Но она умела много такого, что вовсе не по силам «всем бабам», и наверное, знание об этом может отвратить от неё Тимофея? Северина-то точно нет. Ладно, сначала нужно разобраться, кто из них милее ей самой. И вообще, сколько им лет, этим молодым и перспективным? Четырнадцать-пятнадцать? Вот, пусть за ручку ходят, и хватит пока.

Я нашла взглядом старшего, Егора. На все руки мастер, и мореход отменный. Пусть он уже сватается к Дарёнке, что ли? А то смотрит, глаз не сводит, что-то себе думает… и молчит.

За размышлениями я едва не проморгала тот момент, когда пригласили за стол. Меня, правда, позвали отдельно, и усадили между хозяевами – генералом и господином Асканио. Ели пироги сверху и снизу, соленья снизу и сыры сверху, и какое-то пирожное, которое испёк здешний повар Марсо, кажется – песочное тесто с начинкой и медовой помадкой, и ещё пирог с необыкновенно вкусными яблоками и корицей, его б сметаной помазать, вообще было бы необыкновенно, но и так хорошо.

Так, и ещё нужно попросить у Марсо хорошего оливкового масла, у него есть, я знаю. И сделать майонез – заправлять салаты к Рождеству. И вообще – варить холодец, запечь буженину, на горячее вроде говорили про поросёнка. И тортик, тортик постряпать какой-нибудь. Самое простое – медовый, на него всё есть. Ладно, это потом, Женя, сейчас не отвлекайся и не забывай рассказывать хозяевам, какие они тут замечательные.

Господин Асканио в зелёном с золотом камзоле был неплох, весьма неплох, но – он не сводил глаз с Дуни. Впрочем, с неё теперь много кто глаз не сводит, но – обычно упирались в ответный взгляд Алексей Кириллыча, и тушевались. А Асканио не тушевался нисколько. И наверное, заработал этим какие-то баллы, я на это даже немного надеялась. Потому что… он сноб, конечно, но в целом не так уж и плох. И уж всяко лучше любого здешнего героя, не с рыбаками же ей дальше жизнь жить? Впрочем, тоже сначала нужно спросить, а ей-то самой как. Вообще – поговорить.

Что, ещё и Марьюшке кого-нибудь подобрать? А не совсем ли ты состарилась, дорогая, что подумываешь о сводничестве?

Не знаю, до чего бы я додумалась, но полковник Трюшон выбрался из-за стола, скомандовал кому-то – и в угол потянулись здешние парни, а в углу-то лежали музыкальные инструменты! И что, будут играть?

Оказалось – ещё как будут. И полковник возник возле меня, и пригласил на что-то там, я не опознала название, и с лёгким сердцем отказалась. Женевьев не танцевала? И мне можно.

Правда, он не огорчился и позвал всех, кто хочет, и таких набралось немало. Он построил их в колонну, и объяснял, куда сейчас эта колонна пойдёт, и что будет делать – что-то там про два притопа и три прихлопа. Оказалось – бодро и весело, я прямо пожалела, что осталась за столом. Но генерал тоже сидел за столом, и по его лицу бродили отсветы огня из камина, и внезапно это лицо показалось мне… едва ли не прекрасным.

Вообще я, конечно, видела не только лицо – пока лечила его у себя. И надо сказать, что для его возраста – божечки, я ведь толком так и не знаю, сколько ему лет! – в общем, вряд ли он младше меня, и сохранился очень неплохо. Потому что маг или потому что военный, и на месте не сидит, на лавке не лежит? Или всё вместе?

В сером с серебром камзоле, с тонким кружевом жабо и драгоценной брошью в том жабо он выглядел… очень солидно. И кольца на пальцах обеих рук – наверное, ему по статусу положено? Но тоже – это вам не печатки у иных деятелей от бизнеса у меня дома. Я даже вздохнула про себя.

Музыканты заиграли что-то душевное, полковник командовал –