Сегодня букет из кактусов. Они торчат смешно, задиристо. Зелёные головки с пушистыми иглами. А рядом – что-то похожее на розочки. Бабушка такое растение называла каменным цветком. А ещё – орхидеи: ярко-зелёные, с бело-красными сердцевинами. И впервые за пять дней я порадовалась.

Что-то внутри словно лопнуло. Наверное, кактусы пробили какую-то оболочку, что не позволяла мне раскрыться, позволить миру войти внутрь.

Коробка с драгоценностями тоже приложена. Видимо, Нейману без этого – никак. И, может, потому что мне весело, а может, потому что он меня додавил, я вдруг решаюсь на самый сумасшедший поступок в своей жизни. Ну, если не считать тот день, когда я залегла с винтовкой на крыше.

Как давно это было. И если бы кто сказал мне, чем закончится тот день, наверное, я бы села в первый попавшийся поезд и удрала из столицы. Но сейчас ничего не изменить. Прошлое останется прошлым – со всеми тайнами, которые, если не вытащить, так и затаятся, будут ждать своего часа. А будущее я могу сделать своими руками. Сегодня. А может, завтра. Кто знает, когда этот бирюк надумает явиться.

Я выспалась, впервые за пять дней нормально поела, выбрала платье и туфли, красивое бельё на кровати разложила и перебрала, не могла определиться – кружево или атлас? Белое или чёрное? Остановилась на зелёном – в цвет орхидей.

Долго наряжалась, расчёсывала волосы, позволяя им струиться по спине тяжёлыми волнами. Накрасилась, а затем умылась и снова нанесла макияж – лёгкий, неброский. У меня другая задача. Не к себе привлечь внимание, а к кое-чему другому.

Кактусы я выставлять не стала. Много чести. Они мои. Замечательные. Лучший букет в моей жизни. Хотя бы потому, что кроме Неймана цветов мне не дарил никто. Только Влад, да и то не букеты.

Однажды он привёз фиалки – бархатные, с кружевными краями, бело-розовые, нежные. А ещё раз – луковицы гладиолусов, крокусов, тюльпанов для бабушки Поли. Это был настоящий шикарный подарок. Наверное, где-то там, в городе моего детства до сих пор цветут тюльпаны и крокусы, посаженные бабушкиными руками…

Вечером я пробралась в кабинет Неймана. Футляры лежали там, где я их положила. Стройным рядом, прижимаясь друг к другу бархатными боками.

Вначале я поставила туда последнюю коробочку. Полюбовалась. А затем, вздохнув, открыла первый футляр.

Я совершенно не разбираюсь в драгоценностях. Не могу оценить их красоту. То есть, это красиво, конечно же, но кактусы согрели душу и понравились куда больше. В них тепло, живая гармония, некая неправильность в линиях. Несовершенство, способное восхищать и радовать сердце.

Камни подобных эмоций во мне не вызывали. Я пыталась ими любоваться. Смотрела на свет, ловила глубину граней. Пыталась вспомнить названия (точнее, догадаться). Кажется, это были и сапфиры, и бриллианты, и ещё что-то. Колье – в первом, цепочка с кулоном – во втором, браслет и кольцо – в третьем, серьги какой-то запредельной филиграни. И да, я засмотрелась.

Наверное, чем больше глядишь, тем больше проникаешься. Это завораживает, как вода. Тянет, как омут. Мерцание стоит перед глазами, даже если их закрыть. Это как болезнь – прилипает.

Я тряхнула головой. Волосы тяжело колыхнулись в такт. Плевать. Кактусы лучше. А затем сделала то, что надумала: напялила все драгоценности на себя сразу. И цепочку, и кулон, и кольцо, и браслет.

Уши я так и не проколола, поэтому серьги защёлкнула на цепочке. А потом поняла, что ещё одна коробочка, последняя, осталась не открытой.

Не знаю почему, но я медлила. Держала футляр в руках, гладила его пальцами. Не хотела то ли разочароваться, то ли очароваться. Мне казалось: там что-то особенное, не похожее на то, чем я обвешалась.

Может, там письмо. Или прядь волос. Какая-нибудь личная вещь. Не знаю, чего я ждала, но когда всё же решилась нажать на замочек, то прикрыла глаза и затаила дыхание.

Пальцами на ощупь я пыталась угадать, что там. Неровные грани. Похоже на зёрна, насыпанные густо в узкое пространство футляра. Открываю глаза.

Это бусы. Не изысканные и не элитные. Судя по всему, недорогие. Камни неровные, колкие, почти чёрные, но на свету – тёмно-красные, как запекшаяся кровь.

Я ещё долго кручу их в руках, прежде чем надеть. Они выбиваются из тех подарков, что он делал. Как кактусы. Но лучше сейчас не анализировать, а довести начатое до конца.

Я похожа на манекен. Дорогая кукла. Хотя нет. Всё, что во мне дорогого, – драгоценности Неймана. Не во мне. На мне. Это очень важная поправка.

Расправив складки платья, удобно уселась в кресло хозяина квартиры. Кожаное, большое, с широкими подлокотниками. Я выключила свет. Оставила гореть лишь настольную лампу – дорогое сооружение из бронзы со строгим абажуром. Здесь всё мужское. Пахнет этим мужчиной. Ноутбук запаролен – от скуки я проверила три дня назад. А ещё тут книги, много книг. Он их читал и читает, наверное. Они живые, кое-какие потрёпаны и пахнут старой бумагой.

В этой квартире я не читала. Застыла в какой-то точке. Зациклилась на себе. Может, потому что ждала чего-то, а не жила, как это было в его загородном доме. Там у меня была Мотя и кот. Здесь – пустота и холод. Снежный буран по имени Нейман.

Я ждала. Он не шёл. Но я вознамерилась ждать столько, сколько нужно. Время шло. Щёлкало скупыми минутами. Кажется, здесь где-то часы – на той, дальней стене. Старые, но простые, не вписывающиеся в интерьер. Их я тоже видела раньше, когда заходила сюда. А сейчас их не видно – прячутся в полутьме, но бесстрастно отсчитывают секунды, приближая нашу с Нейманом встречу.