Сердцеземья, слишком велик риск быть узнанным моими многочисленным врагами.

Этой ночью я шёл по Кендилу в грубой коричневой льняной одежде. Длинные светлые волосы и борода окрашены тёмным. Завершая образ, я нанёс ещё пару штрихов – ложный шрам через скулу и повязка на глаз. Добавив хромоту, я понадеялся, что она отвлечёт ненужное внимание от грязных бинтов на повреждённой руке.

Я зашёл в лавку Тикара прямо перед закрытием, тихо ожидая у двери, когда торгаш закончит с покупателем. Старик посмотрел на меня и как будто собрался вызвать своих головорезов.

Понизив голос до появления хрипотцы, я начал прежде, чем торговец перейдёт к действиям:

- Ты владелец магазина?

- Ну. Что надо?

- Я только что прибыл в город; люди говорят, ты любишь скупать старинные ценности?

- Кто это сказал?

- Какой-то лунный эльф в таверне. Он был пьян, но я всё же решил, что стоит проверить. Тяжёлый год, запасы на исходе. Распродаю скарб, знаешь ли.

Торгаш смотрел на меня – молча, недоверчиво и что-то прикидывая. Через какое-то время любопытство взяло верх над осторожностью.

- Что у тебя?

Я доковылял до стойки, широко улыбнулся и наклонился, не забыв дыхнуть на него. Старик аж дёрнулся от запахов лука и ржаного хлеба.

- Что у меня? У меня шаль, - заговорщицким тоном сообщил я. - Пропитанная могучей магией с гор.

- Дай взглянуть, - потребовал тот.

Я распахнул свою сумку и осторожно вытащил ткань, разложив её на каменном прилавке. Пряжа замерцала в свете магазинных свечей. На секунду глаза Баррина Тикара расширились, но потом, будто их владелец вспомнил о своём статусе, он вновь натянул маску безразличия.

- Что она делает? - уточнил он.

- Создаёт монеты прямо из воздуха - золотые, серебряные, платиновые, ну и медные.

Рот торговца приоткрылся при этих словах, но после короткого прерывистого вдоха, старик покачал головой.

- Никогда не слышал о таких вещах. Это подделка.

- Нет. Видишь эти волокна в пряже? Они полны металла, даже светятся. Именно эти нити проводят магическую энергию, создающую деньги. Жаль, я больше не могу её использовать.

- Почему?

- Стоит прочитать заклинание, как сила платка рассеивается. Каждому владельцу она вывалит гору золота, серебра и платины, но лишь раз. Я использовал свою возможность, и теперь могу получить лишь медяки, и то немного.

Толстяк наклонился и легко коснулся шали.

- Говоришь, она очень старая? Насколько? Откуда она взялась?

- Принадлежала жившему в Закатных горах дворфу, сшита ещё до начала Первой Войны Врат Орков в Тае.

- Настолько старая, значит? - удивился Тикар. - Есть подтверждающие документы?

Я засмеялся.

- От дворфа? Спятил? - на смену усмешке пришло хмурое недовольство.

Он фыркнул и скрестил руки, оперев их на своё объёмное пузо.

- Нужна демонстрация. Даже если ты можешь создавать только медяки, сделай это - чтобы я увидел, что свойства шали действительно соответствуют твои словам.

Прежде, чем кивнуть, я сосчитал до десяти. Выпрямился. Подобрал магический платок со стойки и накинул себе на плечи. Мягкая, волнистая, невесомая, точно паутинка, ткань. Как она сияла, по сравнению с моей грубой льняной одёжкой! Медленно заворачиваясь в неё, я слегка изогнулся и схватил подсвечник. Ноздри Тикара затрепетали.

Будучи по природе осторожным, я провёл некоторое время, планируя эту встречу. Я сшил маленький кожаный мешочек, скроив его так, чтобы он тут же раскрылся, стоило только потянуть тонкую, почти незаметную нить, ведущую к застёжке. Такая кропотливая работа – с моей-то повреждённой рукой – заняла дни, но в итоге всё работало, как надо. Поместив горсть монет внутрь и регулируя натяжение нити, я мог высвободить сразу несколько штук. Перед посещением лавки Баррина Тикара я перекинул мешочек через плечо и закрепил под плащом.

Теперь, стоя посередине магазина, я пробормотал бесполезную фразу и высыпал медяки. Три штуки покатились по полу.

Старый торговец нахмурился.

- Давай-ка ещё раз.

Я повторил движения и словесную чепуху, высыпав остатки содержимого. Выглядело неплохо – будто шаль и вправду работает.

- Теперь я попробую, - потребовал торгаш. – Дай сюда.

Я покорно подчинился, наблюдая, как он пакует своё тело в платок.

- Что там надо сказать, чтобы сделать золото? – потребовал он.

Покопавшись в кармане штанов, я выудил клочок пергамента. Заклинание, призывающее истинную силу шали, я записал на нём.

- Умеешь читать?

Вместо ответа он выхватил огрызок и прошептал слова древнего заклятья.

Шаль засветилась. Со своего места я чувствовал исходящее от окутанного магией человека тепло. В свете свечей я мог рассмотреть, что обволакивающий его пузырь приобрёл чёткую текстуру, подобную плетению ткани; он искрил и сиял. В какой-то момент мне даже пришлось отвернуться – настолько ярким стало свечение. Прошла минута, и теперь было уже слишком поздно - торговцу не выбраться без моей помощи.

Он понял, что оказался в ловушке. Растущий страх лишь питал сдерживающую силу накидки; старик начал молить о пощаде, но оболочка заглушала его голос. Я смотрел, как по его жирным щёкам скатываются слёзы безысходности, пока, наконец, он не прижал руки к вискам и не открыл рот в крике. Но прежде, чем он успел издать хоть звук, шаль поглотила его.

С искрами и мерцанием он исчез, а шаль упала на пол с тихим шелестом. Я подобрал её, ощутив тяжесть – сама сущность торговца теперь была вплетена в канву. Накинув платок на плечи, я пошатнулся под его весом, но через мгновение накидка вновь стала невесомой и шелковистой. Медленно повернувшись, я улыбнулся, а затем и рассмеялся. О, какая сладкая месть!

Баррин Тикар останется в своей плетёной тюрьме на годы, всё понимающий, но тем не менее беспомощный. И только когда я состарюсь и пойму, что следующая голубая луна станет для меня последней, я всё-таки освобожу его. А когда сделаю это – заставлю смотреть, как я глоток за глотком выпиваю принадлежащий ему, такой желанный Эликсир Весны.

ВЕЛИЧАЙШИЙ ИЗ УМЕРШИХ ГЕРОЕВ

Дж. Роберт Кинг

Штормовые ветра, поднимающиеся со стороны Великого ледяного моря, часто пригоняли в цитадель Кюриг скверные вещи. Сегодня, в дополнение к метели и бушевавшей буре, ветер принес ужасно злобного мужчину.

Никто не знал, что это за человек, когда он вошел через побитую дверь «Воющего Камыша». Все видели в нем лишь огромного, завернутого в темный плащ и облепленного снегом незнакомца. Те, кто сидел ближе к