– У моего мужа были разные знакомства. Среди уголовников тоже должников немало. Стоит мне шепнуть, и твоя жизнь за решеткой превратится в ад. Ты уже в аду!

Элеонора ничего не ответила. Скорее всего, просто не могла. Из разбитых губ у нее текла кровь, которую она вытирала все тем же платочком, который давно уже перестал быть безукоризненно белым.

– Невероятно! – вырвалось у Никифора, который все это время глядел на родителей Гоши так, словно не вполне верил в то, что перед ним живые люди. – Вы затеяли все это, зная, кем приходится вам Мишенька? В голове не укладывается! Чудовищно обречь любого ребенка на такое, но это даже не чужой мальчик, это ваш собственный внук! Родившийся у вашего сына ребенок! Ваше будущее и будущее вашего рода! И вы готовы были обречь его на смерть?

– Расчет тут прост, – произнес отец Гоши. – Если бы наш сын выздоровел, то у него могло быть еще много сыновей.

А мать добавила:

– И родились бы они от порядочных девушек из хороших семей, а не от какой-то там юной и не совсем здоровой сумасбродки.

Тут Эва вновь не выдержала, взревела так, что все похолодели. Потом она вырвалась из рук своих стражей и снова набросилась на женщину. На этот раз полицейские отреагировали чуточку быстрее. Но в суматохе, оттаскивая Эву от жертвы, умудрились уронить профессора и в процессе спасения его супруги хорошенько потоптались уже по нему самому. Вроде бы чистая случайность, ничьей вины тут нет, но Саша почему-то была уверена, что сотрудники полиции выказали таким образом этому человеку свое к нему отношение.

Но Элеонора после того, как карты были открыты, закричала во весь голос:

– Да, да, можете делать со мной что хотите, но я и на суде скажу то же самое, девчонка изначально была с дефектом, иначе бы такой простой и естественный процесс, как беременность и роды, не подорвал бы ее здоровья и не закончился бы так фатально. Ее выродок, этот никчемный мальчишка – бросовый материал, он родился от хилой и больной матери, и родился он только для того, чтобы поддержать жизнь нашего сына. Ни на что другое он больше не годен!

– Уведите ее! – закричала Эва. – Уведите или я за себя не отвечаю!

И все в кабинете поняли эти чувства. То, как рассуждала эта женщина, звучало настолько чудовищно, что люди стали сами потихоньку покидать кабинет. Это выглядело так, словно бы им было невыносимо даже находиться рядом с ней. И отчасти было правдой. С Элеонорой и ее мужем остались полицейские, которым предстояло провести этих двоих в КПЗ.

Глава 14

Оказавшаяся в коридоре Эва тяжело дышала. Сашенька с Юрой держались за руки, так им казалось легче воспринимать услышанное. Тяжелей всех пришлось старику Никифору, он был один, и он не смог до сих пор дать выход обуревавшим его чувствам.

– Я не понимаю как? – шептал он, прижимая к груди скрипку, словно ища в ней защиты. – Как эта женщина могла быть столь чудовищно жестока? Объясните мне, как?

В его глазах показались слезы. Всем было жаль старика. Даже Эва снизошла, чтобы погладить его по плечу.

– Спасибо, милая, – улыбнулся ей Никифор. – Вы храбро сражались с этой… Горгоной.

– Убить ее мало!

– Но Миша… что же с ним будет? – жалобно произнес Никифор. – Эта гадкая женщина утверждает, что мальчик сбежал.

– Вранье! – решительно заявила Эва. – Мальчишку они передали трансплантологам. Теперь они готовят его к операции!

Никифор побледнел.

– Этого нельзя допустить!

– А что тут сделаешь? Надо было больше времени уделять своей дочери и внучке, глядишь, тогда и не было бы тех проблем, что имеете сейчас.

Никифор закачался, того и гляди, упадет. Эва наблюдала за ним с удовлетворением. Кажется, эту месть она находила восхитительной. Но потом она все же вновь похлопала Никифора по плечу. Доброе сердце вновь взяло верх над желанием мстить.

– Держись, старик!

Саша подошла ближе к Эве и сердито ей сказала:

– Вы нарочно все это говорите старику, потому что обижены на него за Хелену!

– Это он виноват в том, что с ней случилось. И если мальчишка умрет, то это тоже будет его вина!

В этот момент из кабинета раздался громкий крик.

– Что там еще случилось?

– Судя по звуку, кто-то умер.

Но вышедший из кабинета Колпаков всех успокоил и в первую очередь Никифора, который протягивал к нему руки, не в силах говорить.

– Наши коллеги из смежного ведомства только что задержали курьера, который вез Мишеньку к врачам.

– Не довезли?

– Нет. И теперь ваш мальчик находится в полной безопасности. Он скоро будет тут, сможете его забрать.

– Слава богу!

Никифор всплеснул руками, выронив свою скрипку.

Сашенька в последнюю минуту подхватила инструмент, вернула скрипачу и спросила у Колпакова:

– А кричал тогда кто?

– Да, маленький Мишенька спасен, он будет жить долго и счастливо. Но вот его отцу, как вы понимаете, увы, теперь уже ничего не сможет помочь.

– Он обречен!

– Когда его мать осознала тот факт, что весь их с мужем кровавый план провалился, и Гоша уже никогда не выздоровеет, она упала в обморок. Это она и кричала.

– И поделом ей! – заявила мстительная Эва и вновь хлопнула Никифора по спине. – Старик, кончай трястись! Все плохое в нашей жизни кончилось. Наступает чудесное время. Бери ноги в руки и поехали за нашим мальчишкой. А потом все вместе махнем к Хелене. Порадуем твою дочку и мою подругу!

И подталкивая Никифора к выходу, она улыбалась:

– В семье пополнение! То-то Хелена обрадуется новостям! Ее внук и твой правнук вернулся к нам! Не каждый день такой праздник в жизни случается.

Неизвестно, что намеревался предпринять сам Никифор, но его мнения никто не спрашивал. Твердой рукой Эва взяла бремя правления в этой семье на себя. Старому музыканту оставалось лишь подчиниться более сильной личности, нежели проявил себя он сам. И совсем скоро маленький Мишенька помимо обожаемого прадеда и бабушки обрел еще и любящую тетю Эву.

Впрочем, как показало будущее, жизнь Никифора и впрямь волшебным образом переменилась к лучшему. И даже его старая запущенная квартира совершенно преобразилась, словно отражая перемены, произошедшие с ее обладателем. В комнатах был сделан ремонт, и три раза в неделю приходила домработница, которая наводила в квартире идеальную чистоту и порядок. Теперь тут все сверкало и приятно пахло померанцами.

Сам Никифор тоже ничем не напоминал того несчастного одинокого чудака, замкнувшегося в своем горе и находившего временное отдохновение лишь в музыке. Наконец-то в жизни старого музыканта появилась родственная душа. Его правнук Мишенька