друг моего учителя.

Зачем я это делаю?

Чтобы вернуть свою старую семью и защитить новую. А если конкретно, чтобы пресечь любые посягательства на мою свободу.

Как я могу с этим справиться?

Обрести защиту и раскрыть дар Колидов. А если конкретно, то довести тренировку до конца.

Какое у меня есть решение?..

На этот вопрос я не успел себе ответить. Мои мысли оборвал хрип Саргона, которого я всё ещё держал за шею (да, это снова был он).

— Х-х-хватит… — выдохнул Жрец.

Я моментально разжал пальцы, отпустив Саргона, и уставился на свою руку. Когтей на ней уже не было, и я даже сам не заметил, когда успел убрать образ Следопыта.

— Неплохо… для первого раза, — пробормотал Жрец, потирая шею и сдавленно откашиваясь. — Ты смог побороть мой последний удар, когда применил защитную жреческую практику против безумия. Мы прошли с тобой все шесть Линий, и ты справился с лёгким давлением на сознание.

Я перевёл дыхание.

— А это было лёгкое давление, да?..

Он коротко улыбнулся.

— Очень лёгкое.

— А то слово… которое создавало Мираж, — вспомнил я. — Вы произнесли его на языке подземных магов. Почему?

Саргон удивился моему вопросу.

— Ты вообще изучал жреческую магию? Или ты настолько нас ненавидишь, что обходишь наши книги стороной?.. Хотя, не отвечай, я и так вижу. Ну что ж. Тогда начнём с азов. Жрецы читают молитвы на древних языках магов всего мира: наземных, подземных, морских и воздушных. Это языки ещё Эпохи Богов. К следующей нашей тренировке ты должен будешь вызубрить четыре сакральных текста на четырёх языках. Это четыре молитвы, которые начинают изучать в конце первого курса, но ты сделаешь это раньше.

Он принялся загибать пальцы.

— Первая. На языке воздушных магов. Обращение к Ковентине. Так называемая «молитва оцепенения». Самая лёгкая и безобидная из всех.

— Я её знаю, — тут же сообщил я. — Только в моём случае почему-то получается «молитва обморока».

Саргон будто меня не услышал и продолжил загибать пальцы.

— Вторая. На языке морских магов. Обращение к Матамару. Мы называем её «молитва удушья». Последствия атаки могут быть непредсказуемыми, поэтому нужно быть осторожнее.

Он снова потёр шею.

— Третья. На языке наземных магов. Обращение к Бартлу. Это «молитва ослепления». Тоже серьёзная штука. Ну и четвёртая. Она читается на языке подземных магов. Обращение к Сидху. Это самая сложная молитва из четырёх названных. Молитва Духовного Миража.

— Кагоманату? — повторил я то самое слово.

Саргон вздрогнул и нахмурился, бросив на меня тревожный взгляд.

— Не стоит произносить эти молитвы бездумно, Кирилл. Пока просто выучи их без применения активного резерва. Просто текст, понял? Даже не пытайся атаковать кого-то, пока не освоишь технику ментального удара досконально, иначе причинишь человеку непоправимый вред. Вдобавок, рискуешь сесть за это в тюрьму.

Я кивнул.

— А какая молитва выставляет защиту сознания?

— Это не молитва, — ответил Саргон. — Это защитный заслон, который создаёт Знамение мага. А вот у кого нет Знамения, тот не может этот заслон выставить. Поэтому в твоём случае мы применим другую технику. Дар Колидов, который у тебя есть, поможет отражать атаку Жреца и перенаправлять её на противника. Главное, высвободить этот дар, как я уже говорил, и научиться управлять им. Больше ты никак от Жрецов не защитишься.

Он отошёл от меня подальше, к самой дальней стене, и добавил:

— А теперь давай ещё раз. Начнём сначала и пройдём все шесть Линий, но уже с сильным давлением на сознание.

Жрец потёр шею и поморщился.

— Только попридержи своего Следопыта, чтобы он в следующий раз меня не придушил.

* * *

Две последующих недели мы тренировались с Саргоном ещё не раз.

Чего я только не пережил во время этих адских уроков: и потерю сознания, и галлюцинации, и временную кому.

Жрец применял на мне все четыре основных молитвы. Он ослеплял, душил, вводил в состояние оцепенения и создавал зрительные иллюзии.

И так десятки раз.

Порой мне казалось, что на моих несчастных мозгах образовались дыры, мозоли и трещины, а сам я медленно схожу с ума, что меня давно не существует, что я сплю, пребываю на том свете или где-то в чистилище, что я лежу в психушке, а всё вокруг — мои красочные глюки.

Такой нагрузки на сознание терпеть мне ещё не приходилось.

Каждую тренировку я менял одну Линию магии на другую, терпел атаки Саргона и постепенно высвобождал астральное тело, а значит, опять наращивал активный резерв. Это давалось с нечеловеческим трудом, но я не позволял себе даже думать о том, что у меня не получится.

Других вариантов просто не было.

Или рабство, или тяжелейшие тренировки — выбор невеликий.

При каждой атаке Саргона я чувствовал, как скорлупа, сковывающая мои внутренние силы, трещит, откалывается и постепенно рушится.

Главное, не слететь с катушек насовсем.

К Целителям я не обращался, чтобы мне не задавали лишних вопросов, но когда приходил в Академию с жуткой головной болью, Демон начинал выть и звать меня. Каждый раз он каким-то чудесным образом снимал почти все боли, прижимая свою большую лохматую голову к моему плечу.

Иногда я просиживал у него около получаса, а он лечил меня, строил планы на будущее и деловито рассказывал, сколько самочек будет в нашей стае, и как мы развернёмся.

Ночами меня мучали кошмары, но не всегда. Порой мне снилась Джанко в красном кимоно, всё чаще и чаще.

Друзья видели, что я осунулся, замечали серые круги под глазами и бледность, поглядывали на меня с опаской, но ничего не говорили. Исидора не лезла с советами, а Мичи не подшучивал. Лишь Мидори однажды молча подошла ко мне и сунула в карман бутылёк с тёмно-зелёной жидкостью.

— Это для крепкого и здорового сна. Десять капель на ночь.

Как ни странно, но друидское зелье Мидори помогло.

Спал я теперь, как убитый.

Без кошмаров и без Джанко.

Помимо тайных тренировок с Патриархом я ходил и на обычные занятия к учителю Гвидушу, который старался поощрять меня даже за самые мелкие успехи — видимо, чувствовал вину. Только его потуги никак мне не помогали.

После того, как Оракул Хакан унизил меня на глазах у всего класса, поклонников у моего герба сильно поубавилось.

Даже очкарик Хобин перестал крутиться около меня. На уроках он теперь лишь здоровался, и то как-то нехотя. С другой стороны, остальные Жрецы вообще