– Я уеду на рассвете, если только в смерти моего брата не обнаружится ничего подозрительного. Но не забудь рассказать ей свою историю, приятель. Мы же не хотим, чтобы история Зои повторилась.

– Зои? – переспросила Корвина, пытаясь поспеть за потоком информации.

– Девушка, которая исчезла во время последнего Черного бала, – ответил Аякс, не прекращая смотреть на Вада. – Моя бывшая девушка. Сначала она, а теперь мой брат.

У Вада на виске запульсировала вена.

Аякс кивнул Корвине и ушел в лес, оставив ее с мужчиной, которого она совсем не знала.

– Кто ты? – прошептала она, пытаясь найти какую-то разгадку в его глазах.

Вад напряг челюсти.

– Идем, – он протянул ей руку. – Уже поздно.

Корвина вздрогнула и отступила на шаг назад.

– Не прикасайся ко мне. Кто ты такой, черт возьми?

– Я тот же, кем всегда был для тебя.

– Незнакомцем.

Серебристые глаза вспыхнули.

– Незнакомцем?

В пространстве между ними мелькали неясные импульсы, аура опасности, окутывающая его, пробуждала какой-то извращенный трепет у нее в подкорке. Корвина знала, попросту знала, что, стоит ей побежать, он погонится за ней. И она хотела, чтобы погнался. Хотела, чтобы поймал ее, завоевал, заявил свои права и заверил, что все будет хорошо, что химия между ними, их связь оставалась неизменной, хотя ее мир накренился на своей оси.

Сердце стучало как бешеное, Корвина бросила фонарь на землю, чтобы отвлечь его, и помчалась к мосту. Шаль слетела с ее плеч и упала на траву. Она подняла взгляд и, увидев темные башни замка, высящиеся над лесами, поспешила к ним.

Рука, опустившаяся ей на шею, внезапно прижала ее к дереву, вдавив грудью в толстую, грубую кору. Корвина вскрикнула, когда его высокое теплое тело прислонилось к ней сзади.

– Незнакомцем, вороненок? – прошептал Вад ей на ухо, касаясь его губами. Рука сжала растрепавшуюся косу и запрокинула ей голову. – Разве незнакомец знал бы, каков твой вкус на языке, когда ты кончаешь? – пробормотал он, уткнувшись ей в шею и неспешно наклоняя ее голову. – Разве незнакомец знал бы, как глубоко его член может войти в эту тугую киску? – Его слова окутывали ее всю, а рука, сжимавшая шею с затылка, теперь перехватила оба запястья и завела их за спину. – Разве незнакомец знал бы, как подпрыгивает твоя грудь, если щелкнуть по соску?

– Знал бы, если бы у меня был секс с незнакомцем, мистер Деверелл. – Слова прозвучали с большим придыханием, чем ей хотелось.

– А знал бы незнакомец страхи твоего разума? – спросил Вад, проведя губами по ее шее. – Знал бы, что ты любишь нарушать правила и делать ровно то, что тебе говорят не делать? Что ты смущаешься, когда тебе уделяют внимание, и смелеешь, когда думаешь, что никто не видит? Незнакомцу был бы ведом голод твоей души? Смог бы он утолить его так, как я?

Нет, не смог бы.

– Ты солгал мне. – Корвина закрыла глаза, понимая, что не сможет пошевелиться, если он того не захочет.

– Умолчал, – признался он.

– Я не могу доверять лжецу.

– А я не могу открыть правду, пока не поверю, что ты не сбежишь. – Вад поцеловал мочку ее уха. – Ты заслужишь мое доверие, а я заслужу твое, и тогда ты получишь все ответы, какие пожелаешь.

– А до тех пор? – Корвина уже всерьез усомнилась в своем здравомыслии.

– До тех пор, – он прикусил кожу в местечке, где свитер спадал с плеча, – я тебя поучу.

Договорив, он отпустил ее руки и задрал юбку до бедер, выставляя ее ягодицы на холодный воздух. Вад сдвинул трусики в сторону и, обнаружив, что она бесстыдно возбуждена, издал смешок, едва нащупал жар и влагу.

– Незнакомец, говорит она. Ты бы так возбудилась из-за незнакомца?

Корвина почувствовала, как ее тело вспыхнуло, когда он расстегнул молнию. Упершись лбом в кору дерева, она сжала его ствол руками, и Вад вошел в нее одним выверенным толчком. Она встала на цыпочки, запрокинула голову ему на плечо и издала громкий стон от чувства наполненности.

– Хочешь знать, кто я? – Он резко врезался в нее бедрами. – Я, – толчок, – твое, – толчок, – безумие.

Он укусил ее за шею, обезумев от страсти.

– Я в твоей голове, в твоей крови, прямо в твоих венах. Я заявил на тебя права, прежде всех и вся. Твое тело, твое сердце, твой разум, твоя чертова душа – все принадлежит мне. Я утолю твой голод, укрощу твое безумие. Ты чувствуешь это?

Она чувствовала. Чувствовала от кончиков пальцев на ногах, что поджались, будто цепляясь за землю, до бедер, горящих от нагрузки, до лона, в которое он без устали врывался, до сосков, тершихся о кору дерева, до шеи, горевшей от его укуса, и глаз, которые щипало от переизбытка возбуждения во всем теле. Она чувствовала, как он обладает ею, овладевает и поглощает ее, пока от нее не остается ничего, кроме трепета ощущений.

Вад потянул ее за волосы.

– Ты чувствуешь это?

– Да, – выдохнула она, держась за дерево, о которое он снова и снова ударял ее своими мощными толчками.

– Что да? – прошептал он ей на ухо низким голосом.

– Вад.

– Черт возьми, да, детка. – Он ворвался в нее. – Моя маленькая ведьма с чертовыми фиолетовыми глазами, просто, мать твою, созданная для меня. А я твой дьявол, так ведь?

Корвина со стоном толкнулась бедрами ему навстречу.

– Мой дьявол.

– Весь твой. – Он поцеловал ее в плечо и опустил руку, чтобы дотронуться до клитора, посылая волны мощного удовольствия. Слегка наклонил бедра, так резко меняя угол проникновения, что она вскрикнула, прижимаясь грудью к дереву в попытке набрать в легкие воздух.

– Скажи, что ты моя, – потребовал он. – Скажи, что ты наконец-то стала моей, Корвина Клемм.

За спиной отчетливо ощущалось тепло его тела. Разве не этого она всегда хотела? Принадлежать кому-то полностью, целиком, до конца – тому, кто знал о ее прошлом и проблемах, которые могли возникнуть в будущем, но все равно хотел всецело обладать ею? Они не узнали друг друга, как следовало бы, но со временем это может измениться. Возможно, время поможет ей понять, почему он такой, какой есть, а ему – довериться ей достаточно, чтобы открыться.

«А вдруг он злодей?» – прошептал настороженный голосок в ее голове.

Только время покажет. Время. Одно Корвина знала наверняка: она устала отвергать то, что между ними происходило.

Вожделение – это только начало. Им суждено испытать большее. Просто нужно подождать.

– Я твоя, – призналась она и ему, и себе.

Он ответил таким резким толчком, что у нее под веками замелькали звезды, а жидкое