той самой минуты, как с Надей встретилась. Я и ударить Демьяна хочу, и поцеловать. Выкрикнуть, что ненавижу, и чтобы обнял, и сказал, что никакая Надя ему не нужна. Знаю, это гормоны – заставляют меня обижаться, злиться, нервничать, но дело не только в гормонах. Это еще и мои оголенные чувства.

— Оружие? Ты всерьез решила играть роль хозяйки города? – Демьян грубо схватил меня за руку, и потащил вниз по лестнице. Почему-то не быстро, а медленно.

Второй, первый этаж, и ниже, и вот мы под лестницей, где гуляет сквозняк от постоянно открывающихся дверей, но людей нет.

Только мы с ним в пыльном сумраке.

— Я не играю, я в своем праве.

— Ты просто идиотка, – он, наконец, отпустил мою руку. Почти отшвырнул.

А я вспыхнула от этого оскорбления, от пренебрежения, и сама не поняла как, но… влепила Демьяну пощечину. Хлесткую и звонкую. И тут же отшатнулась от полыхнувшей от него ярости.

— С-сука, – мужская ладонь обхватила мою шею, Демьян прижал меня спиной к стене.

Не могу зажмуриться, хотя страшно. Он сжимает мою шею, а мне не больно, я просто жду сама не знаю чего. Лицо Демьяна приближается неотвратимо, между нами уже не сантиметры, а миллиметры. Я чувствую его дыхание на моей коже, оно опаляет, пахнет дымом и ментолом, и я дышу вместе с Демьяном. Ровно столько, сколько он позволяет.

— Черт, как же я тебя… – легкое прикосновение к моим губам, и шепот: — ненавижу…

А затем поцелуй. Сначала нежный и горький, пробующий меня на вкус, ласкающий. Движение языка по нижней губе и легкий укус. Демьян будто напоминает о себе, просит открыться, а затем требует, более напористо и жестко. Его язык скользит по моим губам уже с нажимом, а затем врывается в рот, и сталкивается с моим ждущим его языком.

Горячо и порочно. Мы, как изголодавшиеся, жадно впились друг в друга, вцепились – не разъединить. В живот уперлась его твердость, Демьян подает бедрами, позволяя почувствовать его эрекцию, и я всхлипываю ему в губы. А затем кусаю.

Чтобы не останавливался, чтобы продолжал целовать. Чтобы я снова чувствовала себя целостной, счастливой, пусть всего на минуту. Цепляюсь за мужские плечи, и дарю всю себя, все что у меня осталось – без остатка. Демьян отрывается от моих губ, прихватывает поцелуем-укусом подбородок, шепчет что-то бессвязное, и снова набрасывается на мои губы.

Я от них с ума схожу, взлетаю на небеса и падаю в пропасть. И тянусь к нему, тянусь, лишь бы не оттолкнул, еще секундочку, как же мне хорошо. Зарываюсь в его волосы, чувствую, как Демьян жадно оглаживает мое тело – шею, плечи, талию, бедра. Кажется, он к каждому сантиметру моего тела хочет прикоснуться, присвоить, и я позволяю, теряюсь в его объятиях, в его жалящих, чувственных поцелуях.

… — пора на кварцевание, – услышала я крик.

Вздрогнула, и уперлась в плечи Демьяна, разрывая поцелуй. Получилось, он позволил. Спокойно отошел от меня на два шага, и кивнул:

— Оружие тебя не касается. А вот Надя…

— Она у меня.

— У тебя? – Демьян удивился. — Ну поехали к тебе, Коваль. Заберу ее.

Черт, заботливый какой. Я вообще смогу на это смотреть – на то, как Демьян забирает Надю, а она жалуется на такую ужасную меня, приказавшую ее запереть? Я это выдержу?

— А может, я сама хочу с ней разобраться, – я будто со стороны услышала свой голос.

— А может, мне в ответку разобраться с твоей сестрой? Это несложно, Коваль, всего лишь отправить человека в палату и попросить сделать укольчик, – в голосе Демьяна металл, он показывает, кто в этих жестоких играх сильнее.

И это не я, к сожалению. Но ужас охватывает мое сердце при мысли, что он может убить Ларису. Она же совсем беззащитна!

— Ты не посмеешь!

— Проверим? – приподнял он бровь, и я по глазам поняла – плевать ему на Лару, и Демьян легко уберет ее с дороги, совесть мучить не станет. — Или мы сядем в машину, и поедем за Надей? Твое решение, Коваль.

Вместо ответа я направилась к выходу из больницы. И твердо знала, что Демьян идет позади меня. Хочет забрать свою Наденьку – и пожалуйста.

Глава 29

ДЕМЬЯН

Вышли на улицу, и яркий свет ослепил. У меня, вообще, в последнее время светобоязнь. Глаза режет.

— В казино, – бросила Алина, не оборачиваясь, и двинулась к своей машине.

Узкая черная юбка. Сапоги на каблуках. Длинное пальто. Она сняла с макушки солнечные очки-капельки и открыла дверь огромного джипа.

Раньше ее отец на нем раскатывал. Мужской автомобиль.

Она рядом с ним – совсем мелкая. Хоть и девчонкой не выглядит больше, во всем черном, словно в вечном трауре, бледная…но какая-то уверенная.

Королева.

— Я с тобой, – открыл дверь, когда она уже уселась за руль и бухнулся в кресло рядом.

— Езжай на своей машине.

— Давай. Выгони меня.

Она повернулась, поймала мой взгляд. Тонкие пальцы с силой сжали руль, Коваль чертыхнулась сквозь зубы. И молча повернула ключ.

Заснеженная дорога. Последний месяц зимы. Мы вместе, в машине. Это из прошлой жизни картинка.

— Значит, к Наде в больницу приезжал? – Алина добавила скорость. Помолчала, покусала губы. — А что с ней? Болеет?

— Беременна, – ляпнул, не подумав. Просто. На ум пришла книга, которая у Коваль из сумки выпала. Будущей маме.

Алина вздрогнула, покосилась на меня.

— Беременна? – переспросила.

— Что тебя удивляет, – откинулся в кресле. — От секса появляются дети, Алина.

— От какого еще секса?

— Смотри на дорогу.

Она медленно отвела взгляд.

Мысленно усмехнулся. Не было у нас с Надей ничего, конечно. И плевать уже, что об этом думает Коваль. Но до сих пор – вижу ее растерянность, ее тревогу – и кажется, ее это волнует.

Она свернула на светофоре, сбросила скорость, на остановке возле железной будки затормозила и процедила:

— Выметайся отсюда. Живо.

— Мы тратим время, Алина, – не двинулся. Повернулся. — Что тебя озаботило? Наши с Надей отношения?

Алина уставилась в лобовое стекло на грязный сугроб.

Забарабанил пальцами по панели.

Книгу я видел. Но если бы Алина ребенка ждала – она бы сказала. Чтобы я ее не убил. Только эта новость меня и остановила бы, предателей