«У нас — все капиталисты!»

С середины 50-х годов буржуазные социологи неустанно утверждают, что «старый» капитализм превращается в некий «народный капитализм», где капитал становится «собственностью народа».

Одной из основных объективных предпосылок, питающих иллюзии «народного капитализма», является значительный рост в США и других развитых капиталистических странах числа акционеров. Буржуазные теоретики теперь много говорят о так называемой «смешанной экономике», провозглашается девиз «business goes public», то есть «бизнес становится народным».

Помню, на автомобильном заводе компании «Форд моторс» в Оквилле, что близ границы Канады и США, меня сопровождал директор по «отношениям с общественностью», лет тридцати, симпатичный, приветливый джентльмен. Мы шли вдоль кафельной, почти медицинской белизны цехов, мимо рабочих, стоявших в белых халатах у станков, и мой гид, представитель администрации, время от времени хлопал кого-нибудь из них по плечу и, одарив приятельской улыбкой, спрашивал:

— Хэлло, Стив! Ну как? Твоя жена уже родила? Мальчишку? Поздравляю!

— Привет, Джэф! Зубы больше не болят? Дрянное дело, когда болят! Сам знаю!

— Эй, Билл! Ну, доволен, что тебя перевели сюда?

— Хай, Джек! Как у твоего парня с ногой после тех лыж?

И ему улыбались тоже, отвечали обстоятельно, не отрываясь от дела, которым были заняты. «Неужели он помнит имена всех десяти тысяч рабочих, занятых на этом заводе?» — думал я. Правда, я когда-то читал о том, что персидский царь Кир знал по имени всех солдат своей армии, а Фемистокл — каждого из 20 тысяч жителей Афин. Но то были Кир и Фемистокл, да и то верилось с трудом. А здесь — в общем-то обыкновенный администратор. Прямо спектакль какой-то! Ходит вот так по заводу эдакий добрый сосед, все про всех знает, всем почти родственник и раздаривает улыбки.

Потом был обед, и мы стояли со всеми вместе в недлинной очереди с подносами в общей столовой, где за столиками сидели рядом эксплуататоры и эксплуатируемые, и мирно вели беседы за трапезой.

— У нас завод как одна семья, — сказал мой гид, расправляясь с отбивной, и тут же пояснил: — Это и понятно, дело-то у нас общее. У нас на заводе почти все рабочие владеют акциями нашей компании «Форд моторс». Народный капитализм, одним словом... И без всякого социализма, — добавил он усмехнувшись.

Потом я спрашивал рабочих про эти акции. Действительно, они были у всех, к кому я обращался. Неужели и впрямь «народный капитализм»? Лишь под конец я догадался спросить, а на какую сумму эти акции? Оказалось так, пустяки в общем, «чикен мани» — «цыплячьи деньги», как здесь говорят. И дивиденды — соответственно. Но психологический эффект значителен. Рабочий и впрямь может подумать, что он «совладелец» завода, «партнер» даже самого президента компании. Пусть сегодня и не очень влиятельный, зато завтра... А завтра он подкупит еще немного акций и станет влиятельней. Ну а послезавтра... И бастовать вроде ни к чему — дело-то общее. А забастуешь — глядишь и акции упадут в цене...

Возвратившись с завода, я спросил у одного местного коммуниста, каким образом этот директор по «паблик рилейшнз» — «отношениям с общественностью» помнит имена всех рабочих на заводе.

— Ну, не всех, конечно, — был ответ. — Но многих действительно знает. Профессия такая... За это и платят деньги...

За последние десятилетия число акционеров в капиталистических странах бурно выросло. Так, в США в 1959 году было 12 490000 акционеров, в 1975 году их стало 25 270000, в 1981-м — 32 260000, а в 1983-м — 42 380000. Примечательно, что в ряде западноевропейских стран применяется так называемая «инвестиционная зарплата», при которой определенную часть заработка рабочие получают в виде акций.

Рост числа акционеров не иллюзия, а реальность, один из тех новых процессов, которые происходят в современном капиталистическом обществе.

Один из теоретиков «народного капитализма» М. Надлер утверждает: «Через владение акциями народ осуществляет собственность на средства производства». Но так ли это?

Прежде всего, большинство из этих тридцати с лишним миллионов американских акционеров владеют мелкими акциями — четыре пятых акционерного капитала в США принадлежит менее чем двум процентам населения страны. В книге В. Перло «Империя финансовых магнатов» сообщается, что одному семейству Дюпонов принадлежит в 10 раз больше акций, чем всем американским рабочим, вместе взятым.

Акционеров становится больше, но их участие в управлении производством и участие в распределении прибылей остается практически незначительным. Политику корпораций определяют, конечно, те, кто держит в своих руках контрольный пакет акций. Владельцы же мелких акций всего лишь дополнительно финансируют все те же капиталистические предприятия. И, кроме того, вопреки утверждению М. Надлера, владение акциями — это не владение средствами производства. Речь ведь идет о личной собственности, а не о частной собственности. Соответственно происходит диффузия не частной собственности, а только акций. И в то же время владельцы этих, порой чисто символических, акций активно закрепляют систему эксплуатации, поддерживая не столько материально, сколько психологически капиталистические предприятия. Надо учитывать действие социально-психологического механизма идентификации, в силу которого даже мелкий акционер чувствует себя совладельцем предприятия наравне с заправилами большого бизнеса.

По поводу «демократизации» капитала В. И. Ленин писал: «Демократизация» владения акциями, от которой буржуазные софисты и оппортунистические «тоже-социал-демократы» ожидают (или уверяют, что ожидают) «демократизации капитала», усиления роли и значения мелкого производства и т. п., на деле есть один из способов усиления мощи финансовой олигархии119.

Аргументом в пользу иллюзии «социализации капитала» выдвигается и некоторое участие самих рабочих в управлении предприятием. Буржуазная пропаганда подает это участие как «вещественное доказательство» реальности «социального партнерства» и «классового сотрудничества», хотя участие в управлении и классовое сотрудничество — понятия далеко не однорядные, более того — принципиально различные. Борьба трудящихся за участие в управлении предприятием — часть классовой борьбы за социальное преобразование общества. К тому же, как отмечал Ф. Энгельс, в капиталистическом государстве даже национализация предприятий не делает их социалистическими120.

Итак, борьба за участие в управлении предприятием — часть классовой борьбы пролетариата. Буржуазная пропаганда стремится преподнести это участие не как результат этой борьбы, а как начало некоего «классового мира», и даже — «классового сотрудничества». Но сотрудничество это нереально, иллюзорно, учитывая антагонизм классовых противоречий пролетариата и буржуазии.

«Содружество» всадника и лошади

Мифы о «социализации капитала», о «народном капитализме», а вместе с тем и ряд объективных факторов — рост числа акционеров и определенное участие трудящихся в управлении производством представляют собой базу крупнейшей социальной иллюзии, которую буржуазия усиленно насаждает в сознании