— А чтобы про почту я не рассказывала — это приемчик ваш? Мол, сделаешь вид, что неинтересно, так девка сама расскажет?

Вот ведь, жучок-короед. И спиногрыз. Я сделал глубокомысленный вид, а сам занялся чаем. Сделал один глоток, потом второй. Похоже, что Нюшка опять чего-то туда добавила?

— Анна, ты почему хороший чай портишь? — отодвинул я от себя чашку.

— Ой, а я думала, вы не заметите, — огорчилась девчонка. — Я половину китайского чая взяла, половину капорского.

— Вот сама такой чай и пей, — решительно заявил я. — А мне, будь добра, завари нормальный, а не травку, которую твоя Манька не съела. Вперед!

Нюшка поплелась на кухню греть самовар, заваривать чай. А мне стало немного стыдно за самодурство. Но только немножко. Нечего меня иван-чаем травить. Наталья всякой дрянью поила, терпел, а от этой мартышки терпеть не стану. Теща пытается рыжиками отравить, кухарка чаем.

Анна Игнатьевна явилась с высоко поднятым носом (так бы ей и наподдал, но горячая чашка в руке!), поставила чай и сказала:

— Почтальон сегодня извещение принес, так я на почту сходила, ваш гонорар получила.

— Гонорар не мой, а наш общий, — заметил я, потом спохватился: — А тебе без проблем деньги отдали?

— А какие проблемы? — пожала Нюшка плечами. — Не господам же на почту ходить?

Хорошенькое дело. Гонорар шлют на мое имя, а деньги на почте выдают девчонке, по предъявленному извещению. И паспорта никто не спрашивает. О времена! Ладно, зато мне меньше хлопот.

Нюшка вытащила из кармашка несколько бумажек и серебро.

— Вот деньги, — сообщила она, чтобы я не решил, что это фантики. — Туточки триста двадцать рублей и восемьдесят копеек. Это у нас аванс. А еще нам газета должна выплатить восемьсот рублей.

— Не густо, — уныло протянул я. — Получается, по пятьсот пятьдесят рублей на рыло. А я-то думал, что службу могу бросить, да на гонорары жить.

Кухарка посмотрела на меня несколько удивленно, похлопала глазенками. Наверное, собиралась сказать, что ее батька вкалывает с утра и до ночи за половинную сумму, а кое-кто и за четверть. В год, между прочем. А тут, в общем-то, наша прибыль за два месяца трудов.

— Тогда мы деньги поделим поделим, — сказала Нюшка. — Нам по сто пятьдесят рублей, а двадцать рублей и восемьдесят копеек я на почтовые расходы приберу.

Спорить я не стал, а попросту сунул деньги в карман халата. Потом приберу в свой домашний «сейф» — ящик стола, в котором я храню деньги. В принципе, с гонораром, у меня уже будет рублей пятьсот. А скоро жалованье выплатят. Может, опять наградные подкинут? Вот взять, да и купить у Натальи дом?

Нюшка, тем временем, ходила кругами. Явно что-то замышляла. Не удержавшись, спросил:

— Анька, какую каверзу строишь?

— Думаю, — сообщила девчонка.

Намотав по комнате кругов десять, решительно уселась на табурет. Посмотрев на меня глазенками, в которых, как у мистера Скруджа замелькали доллары (ладно, рубли), таинственным шепотом спросила:

— Иван Александрович, а не желаете свои деньги в дело пустить?

— Вложиться в ломбардные билеты?

— Не, в ломбардные билеты невыгодно. Процент с них маленький. Не желаете маслозаводик открыть? Я подсчитала — понадобится нам тысячи две. Мы бы с вами на сказках их за пару лет заработали. Само здание лучше бы из кирпича построить, но дорого выйдет, но на первых порах и деревянное сойдет — если не в Череповце ставить, а в Бороке, так в двести рублей встанет. Сепараторы и чаны дорого стоят — кладем тысячу, а то и полторы. Еще работники понадобятся — человека два, а лучше три. Но их я найду. Если не мужиков, а баб брать, то они и работают лучше, да и дешевле обойдутся. Управляющего я уже присмотрела — дядя Рувим согласится. Сразу скажу — годика два прибыли не будет, зато потом верные четыреста рублей в год — как вы говорите, на рыло, у нас выходить станет. А со временем, так и тыща. Самим уже и делать ничего не надо, зато бы подумали — во что вложиться?

Ну, Анька, бизнесвумен из деревни Борок! Неймется ей! Делать мне больше нечего, как маслозаводами заниматься.

— Может, лучше нам кирпичный завод построить? — усмехнулся я. — Маслозавод ставить — конкуренция очень большая.

— Кирпичный? — переспросила Анька и призадумалась. Но думала не очень долго. Посмотрев на меня просветленным взглядом, выдала: — А ведь Иван Александрович, вы молодец! Правильно придумали. Ведь от кирпичного-то завода прибыль побольше будет, чем от маслозавода. Кирпича в городе своего нет, а возить дорого. А если свой кирпичный заводик поставить, так и кирпич подешевле выйдет… А кирпич станут у нас покупать, уверена! И в городе он нужен, и в уезде строят. Правда, я не знаю, что для кирпича нужно. Глина с песком — это понятно. Но как его обжигать? Какая печка должна быть? И кирпич, верно, сразу в печку нельзя совать, его вначале на воздухе просушить надо.

— Еще надо глину специальную подбирать. Такую, чтобы была не жирная и не тощая, — со значением сообщил я.

Выдав Нюшке информацию к размышлению, собрался пойти спать. Но куда там! Кухарка, вдохновленная первыми деньгами (и немалыми по нынешнему времени), заставила надиктовать ей большой кусок из «Обыкновенного чуда».

Ночью приснился сон. Непонятно, правда — в каком времени нахожусь, но не суть важно. Важно, что занимался, хоть и близким к моей нынешней профессии делом, но немножко иным– разыскивал пропавших котят. И мне дали важный заказ — отыскать потерявшихся «британцев». Искал их повсюду — вытаскивал из каких-то нор, из болот, из собачьих будок. Наконец-то все было собрано и возвращено владелице. А та сказала, что лучшее вложение средств — в британских котов.

Зашел в Окружной суд, заглянул в собственный кабинет. Мысленно выругался — на столе пыль, полы не мыли несколько дней, корзинку для мусора не вытряхивали. Понятно, уборщики, в мое отсутствие, службу завалили! Типа — а чего тут мыть, если следователя все равно нет?

Навестил канцелярию, высказал канцеляристам все, что я думаю и о них, как ответственных за уборку, и за уборщиков, раскланялся с Лентовским, посетовал на злую судьбу, заставляющую следователей работать и отправился в полицейский