по венам вместо крови. Горячая лава хлынула от солнечного сплетения вверх по большому меридианному кругу. Окатила кипятком плечи и голову и покатилась дальше, прожигая путь к ногам. Каждая точка, каждое ответвление меридиан — я наполняла их все, вливая Хаос по капле.

Терпеть боль я научилась давно. Но меньше её от этого не становилось. Я прокусила губу почти насквозь, впилась ногтями в ладони, оставляя наполненные кровью лунки. Я тряслась от боли и в то же время чувствовала, что живу.

Мы живём, пока испытываем боль. Рождаемся с болью, и с ней умираем. Если ты не чувствуешь боли — ты уже умер. Как не чувствуют отсохшие ноги калеки или поражённые проказой люди не замечают уколов и щипков. Боль — значит жизнь.

И я жила. Жила изо всех сил, сдирая кожу на ладонях. Жила, наслаждаясь каждым мгновением этой боли. Впитывала её, пропускала через себя и напоминала самой себе, что это всё ради жизни.

Через несколько часов Хаос растворится в меридианах. Он вернётся, позже. Но сейчас я была чиста как младенец. Даже самый сильный менталист не обнаружит во мне ни капельки запретной силы.

И в то же время… Хаос был во мне.

Я сама была Хаосом.

Он растекался по венам вместе с кровью, питал энергией магические меридианы, наполнял каждую клеточку моего тела. Хаос был повсюду.

Я вдохнула усиленными лёгкими воздух со вкусом моей крови. Опустошение. Вот что я чувствовала. Опустошение и наполненность. Совершенно противоположные чувства, которые соединились в моём теле.

Сейчас я не смогла бы зажечь даже малый магический светляк. Не смогла бы вырастить из семени росток. Я ослабила себя настолько, что в другой ситуации это могло стоить мне жизни. Источник был пуст. Полностью.

Но зато каждая моя меридиана, каждый виток и луч были наполнены. К вечеру организм сам переработает эту энергию в полезную, магическую, и я стану сильнее.

Насколько? Время покажет.

Сейчас же нужно было сменить мокрые простыни и принять душ.

Смыть с себя кровь, боль и пот.

Смыть с себя ощущение страха, которое пришло после ночного видения.

Смыть с себя взгляд страшного человека, который уже заинтересовался мной и моим родом.

Я встала, топнула сломанной ногой и улыбнулась. Моя «прокачка» уже дала плоды. Нога окончательно срослась. Организм сам направил энергию в самые слабые места. Может, это даже хорошо, что раньше ритуал был недоступен.

Ещё одно такое усиление, и я смогу взять местный четвёртый ранг.

Через два-три усиления моя кожа станет подобна металлу.

Через десять… через десять усилений Хаосом я смогу выжить после прямого выстрела в лицо.

После двадцатого усиления я достигну девятого — максимально фиксируемого ранга в магии. Но это случится нескоро. Нельзя спешить. Иначе плохие люди начнут задавать вопросы. И мои ответы им точно не понравятся.

Либо меня сначала выпотрошат, выбивая рецепт усиления пытками. Либо выжгут мозги направленным взломом сознания, как и положено менталистам в случае угрозы безопасности Империи. Либо… либо к тому времени уже некому будет задавать вопросы.

Всё, хватит сулить самой себе неприятности. В душ. Сначала в душ, потом завтрак и наконец разговор с отцом. Есть у меня к нему пара вопросов. Да и будущее рода не помешает обсудить. Если же он откажется… придётся применить такие аргументы, против которых он не сможет ничего возразить.

Глава 18

На выходе из ванной комнаты я чуть не сбила Ириду. Моя сердобольная служанка ругалась: как это я решилась пойти мыться без её крепкой и надёжной руки? Почему моя постель насквозь промокла, а подушка и простыня в кровавых разводах? Что случилось этой ночью? Не стало ли госпоже хуже, и не позвать ли целителя?

Я дождалась, когда Ирида выдохнет, и покачала головой. Забота заботой, но прямо сейчас я не хотела выслушивать причитания. Я вообще ничего, кроме сытного завтрака, не хотела. К счастью, моя служанка уже расставила на столе тарелки с едой.

— Ирида? Что это⁈ — я указала на кашу, размазанную по плоскому блюду, тонкие лепёшки и разбавленный кофейный напиток.

— Так ведь всю последнюю неделю я эту бурду ношу, — растерялась моя верная Ирида. — Указание лекаря…

— Я сегодня спущусь в столовую, хочу нормально поесть, — столько сил потрачено на расширение каналов, что я готова сейчас опустошить кладовую.

— Так ведь лекарь же… — помялась кормилица, а потом вскинула голову. — Не дело это — указания нарушать, но уж больно строг этот эскулап. Вон как исхудала Яриночка моя, щёчки впали, ручки тоненькие…

Я вытянула вперёд руки, повертела их в разные стороны, присмотрелась. Вроде такие же остались. По крайней мере, чрезмерной худобы я не заметила. Хотя… ночное усиление могло сказаться на внешнем виде.

— Зеркало бы мне, — задумчиво сказала я, размышляя о том, какие изменения могли произойти после того, как я напитала меридианы Хаосом.

— Зеркало⁈ Матерь милосердная! Это что же! Это как же⁈ Зеркало! Неужто Яриночка моя возвращается? Сейчас, сейчас будет зеркало!

Ирида вылетела за дверь, продолжая что-то кричать на ходу. Вот уж не думала, что она так обрадуется моему желанию заглянуть в зеркало.

Да, я разбивала каждое зеркало, которое отец ставил в моей комнате, не любила разглядывать лицо этой девочки. Но я действительно старалась быть ею. Дорожила Иридой и Матвеем, уважала отца и любила братьев, — всё делала с оглядкой на бывшую хозяйку этого тела.

Мимика, жесты, походка — их я тоже копировала. Неужели в чём-то ошиблась? Может, всё же стоило тогда потренироваться перед зеркалом? Ладно, теперь уже поздно что-то менять. Скорее я стану собой, чем начну выплясывать на балах и слушать популярную музыку.

— Вот, Яриночка! Зеркало, значится.

Ирида втащила в комнату громадное зеркало из гостиной. И как не надорвалась-то? Я кивнула и дождалась, пока верная служанка поставит этого монстра к стене. Ну что, момент истины? Сейчас и узнаю, проявился ли Хаос во внешности.

Так… вроде никаких изменений. Да, щёки впали, под глазами синяки, но взгляд чистый — без примеси божественного света и сияния. Я скинула халат и осмотрела тело. Обычная фигура шестнадцатилетней девушки. Ни чешуи, ни хвоста, которые приписывают адептам Хаоса.

Похудела, наверное, но и это на пользу. Теперь никто не скажет, что я просто отдыхала и нарушала указ императора. Такого измождённого вида не может быть у здорового человека.

Я размотала повязку, поднесла ладонь к лицу и посмотрела на шрам от зубов Дирхтана. Заметный, некрасивый,