— Это смотря где, — призадумался Степаныч, который хоть и старательно пытался напиться уже который час, но всё равно стремительно трезвел. И всё благодаря взятой им печати, дарующей почти полную неуязвимость к ядам. Как и долгожительство, позволяющее выглядеть в два раза моложе своего истинного возраста и скакать подобно резвому козлику. Причем это у него была всего лишь бронза, пусть и очень серьезно развитая. Обладатели серебра могли вести активную жизнь лет двести-триста, мне с моим золотом старческая немощь грозила ближе к тысяче, а обладатели мифрила, не говоря уж о более высших рангах, помирать просто под влиянием времени вообще отказывались принципиально. Впрочем, их и выстрел в голову-то обычно не убивал, а всего лишь злил, если верить пьяной болтовне моих собутыльников… — У нас теперича, понимаешь ли, законы разные. Во владениях аристократов те законы, которые они установили. В храмовых землях — законы того храма, которому они принадлежат. На территории городов тоже отдельные законы бывают, если они не противоречат законам страны, в которой этот город стоит. В деревнях обычно вместо закона староста и его разумение или отсутствие оного. А ещё есть законы Конклава, шо действуют везде, где есть власть Конклава. Нарушать их…Ну лучше сразу застрелиться. Сожжение на медленном огне — вот не самый жестокий приговор даже близко. Но ежели ты со слугами Шёпота не пытался мосты наладить, на высших представителей Конклава не покушался и честно заслуженные трофеи с тварей или лакун у добывших их воинов не воровал, то бояться этих законов, в общем-то, нечего. Так что, по крайней мере, за свое добро можешь быть спокойным. Без решения суда не отберут, хоть оазисы и ценность великая, да и ради золота, пускай и бывшего, многие чиновничьи души пошли бы в отставку с чистым сердцем. Ибо в отставку же, а не на плаху, где их дня три резать станут без продыху.

— Какой-то этот закон…Ну…Странный? — Настолько тщательная забота о чужом имуществе казалась мне подозрительной. — Больно уж заботится о ком-то вроде меня…или тебя. Ну, о тех, кто сражается с тварями, а не в высоких кабинетах сидит под надежной защитой.

— Был принят Конклавом ещё в те времена, когда они у себя дома сидели по крепостям, число которых с каждым годом все сокращалось и сокращалось, — пожал плечами Степаныч. — Без капель стабильности нечем питать оазисы и источники, а чем больше на них натиск Шёпота, тем быстрее они расходуют запасы энергии. Да и воины новые взамен выбывших всегда нужны, а без печатей их быстро и в большом количестве взять откуда? Начни добытчики утаивать свои трофеи хотя бы через одного, и даже у нас сейчас быстро придет трындец всему. Без защиты же, которая вторгшихся тварей останавливает или хотя бы ослабляет, любой город окажется разрушен недели за две, ну пусть месяц…

— Понял. Принял. Осознал. — Зачерпнул я себе последнюю ложку солянки, которую пришлось подогревать пирокинезом. — А что по деньгам?

— Ну, у нас в основном рубли как и раньше… Для крупных сделок — эльфийские золотые используем. Но самая тверда валюта, которую примут в любой точке мира и в любом количестве — капли стабильности. — Кивнул в сторону моих трофеев Степаныч. — Курс у капель немного плавающий, но одной тебе точно хватит, чтобы заселиться в хорошую гостиницу города дней на десять. Причем в большущий номер и со всеми удобствами, вплоть до элитных ночных бабочек, которые каждую ночь будут новые. Печати…Ну, их обычно не продают, а обменивают на что-нибудь ценное. Бронзовую вероятно получится сменять на дом с участком в не сильно элитном квартале города или на машину…Новую машину, я имею в ввиду, а не на металлолом, который должны были списать во времена моей молодости, но чинят до сих пор, поскольку другого взять особо неоткуда.

За окном раздался шум машины, и было это странно, поскольку просто так техника туда-сюда по селу не каталась. Драгоценное почти в прямом смысле топливо берегла. С некоторым трудом выбравшись из-за стола и подойдя к окну, я обнаружил у самого крыльца школы здоровенный и основательно так запыленный броневик, чей бампер был покрыт бурыми пятнами, подозрительно похожими на кровь. Когда же по пустующему учебному заведению раздался то ли громкий цокот копыт, то ли стук ну очень серьезных каблуков, то сразу стало понятно — тот инспектор, которого мы так долго ждали, наконец-то прибыл. И оказалась им облаченная в слишком крупный для её размеров деловой костюм светловолосая и темноглазая молодая женщина, имеющая целых две довольно примечательных черты с своем облике. Большие черные очки на носу и длинные заостренные уши. Впрочем, габариты её локаторов изрядно так не дотягивали до лопухов тихонько посапывающего мечника, продолжающего использовать жареную курицу как подушку. Видимого оружия при ней, как ни странно, не было. Ну, если не считать небольшой пластиковой папки с какими-то бумагами, что эта особа держала у себя подмышкой.

— Младший инспектор отделения Конклава по Рязанской области Светлана Энзсаузей, — представилась она, даже не поморщившись при виде открывшегося ей застолья, больше похожего на праздничное гульбище, чем на содержание под стражей какого-то подозрительного субъекта.

— Очень приятно, — почему-то мой взгляд так и норовил сползти с лица инспектора на её грудь. Или ноги, пусть даже они также как и бюст были надежно скрыты мешковатым деловым костюмом, чья юбка достигала колен. Воспользовавшись своим даром я взял под контроль свое сознание, силой преодолевая последствия алкогольной интоксикации, по почему-то это не сильно помогло. — Меня зовут…

— Я знаю, — перебила она меня. — Этот кабинет находится на прослушке. И под постоянным видеонаблюдением. А потому всё, что вы о себе рассказали, уже услышано и зафиксировано.

— Ну, я же тебе говорил, что мы тут не просто так сидим, — как бы извиняясь, развел руками Степаныч, которого я и раньше считал тем еще хитрым жуком, но видимо серьезно недооценил.

— От лица Конклава выражаю вам, Прохоров Руслан Сергеевич, по прозвищу Студент, благодарность за помощь в отражении малого прорыва Шёпота. — Заявила прибывшая из местного центра цивилизации представительница главной силы на этой планете, поправляя свои черные очки. — Вопрос с вашим самовольным проникновением на территорию Конклава официально считается закрытым и не подлежащим дальнейшему расследованию. Свидетельствую в этом как младший инспектор Светлана Энзсаузей.

— Ну, значит с этой проблемой всё, — довольно кивнул старик, чье предсказание о готовности местных