И насмешливо оглядывая меня, да с таким удовольствием, словно и не насмотрелся раньше вдоволь, он буквально потряс меня своей откровенностью:

— Тебя, Эмма, они создали тебя! Какая же ты всё ещё юная. Ты знаешь, я и сейчас считаю, что завтра на встрече тебе делать нечего. Маячок с медальона мы снимать не будем, нацепим на какую-нибудь дурёху, похожую на тебя. Их в Ристоне немало, этих жадных до денег. Я ей установку дам, она как миленькая пойдёт. А ты подождёшь меня здесь, Эмма, в безопасности. — И задумчиво добавил: — Но ищейке говорить нельзя, его прочтут, ментального щита у него, считай, нет.

Я округлила глаза и возмутилась:

— Ну уж нет, Хаосов Бъёрн! Никем мы жертвовать не будем. И дядя не дурак, он быстро всё поймёт. Вам ведь самим нужно поймать ренегатов, и я даже знаю зачем. Но это не моё дело.

В ответ я опять получила хмык и ответ:

— Значит, девицей из тех, что сами промышляют тёмными делами, жертвовать нельзя, а ренегатов тебе не жалко? Слушай, невестушка, а ты пока притворялась светлой, от них не набралась этих двойных стандартов? Или это в тебе милосердие юности говорит?

— Харальд, будь серьёзен и прекрати специально так себя вести. Зачем ты меня выводишь из себя, я не понимаю? Я же чувствую, что-то не так с тобой. Нам нужно серьёзно поговорить, подготовиться к завтрашней встрече, понять, как нам выжить, а ты шутить решил… И мне нужно знать, на кого я завтра могу рассчитывать. Будут ли Бъёрны, в какой момент они начнут нападение? И дать знать Офирам… Ты же понимаешь, зачем ренегаты придут на встречу…

В ответ жених тяжело вздохнул, что-то для себя решив, и почему-то погладил меня по голове, смотря на меня немного грустно.

— Я-то прекрасно понимаю, зачем, Эмма…

Внезапно Харальд замолчал, я поняла, по его лицу, что он что-то решил, и не поверила своим глазам, когда он подался ко мне, нежно прикасаясь губами к моим губам. Я застыла, не понимая, что это, какая-то новая хитрость, или…

Сама чуть приоткрыла губы, а мой жених этим и воспользовался, увеличивая напор, потираясь губами о мои губы, и целуя так, словно знакомился со мной, с моим вкусом. Почувствовала себя такой глупой, потому что мне понравилось. И его взгляд, уверенный, ищущий, будто он для себя же хотел что-то понять.

Меня задела его усмешка, и я отпрянула, на что услышала его шёпот:

— Это ещё лучше, чем я думал. Я борюсь с желанием зацеловать тебя и показать, как глубоко ты успела проникнуть в моё сердце. А главное, я понять никак не могу, с чего это я тебя туда пустил. А второе, но не менее сильное у меня желание запрятать тебя, Эмма, там, где ты не сможешь опять что-то натворить, переворачивая напрочь всю действительность, сметая все планы и чаяния остальных. Ну как я тебя пущу туда, где столкнутся такие силы, неужели ты не понимаешь, что я даже из отеля тебя выпускать не хочу?

Я буркнула на всякий случай, чтобы ни у кого не осталось иллюзий:

— Харальд, лагуны у рода Трейн всё равно нет. А ключик к ней, вместе с той, что была обещала Офирам, находился у родителей. Ты это понимаешь?

В ответ я услышала громкий и искренний, но немного грустный смех жениха. А его ответ меня выбил из колеи:

— Какая же ты наивная, Эмма. А ведь ты только что с таким жаром говорила о родителях. Лагуна — это то, что можно и самим найти, особенно собрав достойную команду верных людей. Да, сложно, очень сложно, и нужна большая подготовка, много попыток и это, несомненно, огромные риски. Но что же двигает каждого мужчину на невозможное?

Я шёпотом переспросила:

— Что, Харальд?

Знала ли я ответ? Несомненно, ответ я знала.

Это моя судьба решалась сейчас здесь, моё будущее, и мне нельзя было ошибиться. Я моргнула и опустила свой ментальный щит, так привычно защищающий меня всё это время. Был ли подобный щит у сильного и опытного мага смерти? Не смешите меня.

Я сидела, смотрела прямо ему в глаза и ждала его решения. Слова уже были, мне нужны были поступки. И открытая душа. Я хотела прочесть ответ в его душе.

Глава 50

Харальд молча смотрел мне в глаза. Неотрывно, безэмоционально. Ничего на его лице нельзя было прочесть. Вот только и он не прочтёт, пока сам не откроется, не зря я так хорошо училась.

Только взаимное погружение на краешек души друг друга, только доверие.

Я не ошиблась в нём. Да, на краю сознания забрезжило сомнение, что он не откроется, не решится. Дело же не в том, что он обязан был любить безмерно, нет. Но ведь я была почти уверена, что чувства ко мне у него были.

А маги смерти те ещё недоверчивые подстраховщики.

Кому больше нужен был этот обмен?

Его душа распахнулась мне в ответ, и мы посмотрели друг в друга. Харальд не понёсся изо всех сил перетряхивать мои мысли, память, рыться в сокровенном. Как и я. Для понимающего достаточно было приоткрытой дверцы.

Чувства Харальда были искренни и подтвердили его слова. Да и сама его душа была цельна, а для мага смерти так вообще очень человечна. Он постигал искусство аккуратно, сохранив человека внутри.

Значит, в его сердце будет место для любви, женщины, детей, близких. Я улыбнулась, понимая, что красивый цветок чувств в его сердце расцвёл для меня. Чуть-чуть погрузившись в эти чувства, я пулей вылетела оттуда, понимая, что моя душа может и не выдержать такой концентрации.

И уже совершенно другим взглядом посмотрела на Харальда. А в ответ получила довольную улыбку. Что он во мне увидел? Нахмурилась, в ответ получив довольный смех.

— Хочешь сказать, что и сама не до конца понимаешь свои чувства? Ха, зато я всё понял.

Я хотела было обидеться, но в ответ услышала фырк и покачивание головы. А после тихое, восхищённое:

— Ты прекрасна, Эмма. Настолько, что мне даже немного страшно. Удивительно, никогда не думал, насколько может быть притягательна другая душа. Думаю, это в том числе из-за настолько близкой магии. Всё же некоторые наши жизненные принципы не будут понятны светлым.

Я рассмеялась, понимая, о чём говорил Харальд, ведь я и сама так подумала, прикоснувшись к его душе.