6. Октября 25 числа, часа за три до вечера, стали мы подходить близко к Яффе, древней Иоппии, сильным ветром. Смотрим: во граде на крышах стоит множество народа. Это были все поклонники, прежде нас пришедшие и смотревшие на нас, как мы будем попадать на берег. Потом мы вдруг увидели, что от брега отплыли множество малых лодок, и к нашему кораблю устремились; наши же матросы, собравши все паруса, только один парус на мачте покинули. Ветр разыгрался, море воскипело, а пристани доброй нет; и мы были все вне себя, ово от радости — что кончили морской путь, ово от страха, — како мы можем попасть на берег Потом подъехали к нам много малых лодок; люди в них арабы полунагие, которых мы никогда не видывали, они бросились к нам на корабль с обеих сторон и начали поклонников хватать и в лодки бросать яко зверие, ни на что невзирая, ни на слезы, ни на старость; возьмут четверо одного и бросят прямо в лодку, не дают взять с собой никаких вещей; да и лучше делать было невозможно, потому что море разыгралось, и корабль с боку на бок валяется, и лодки их заливает. А от Российского консула приказано было, чтобы как можно народ скорее переправить на берег. Я вижу, что и до меня такожде дело доходит, и не стал дожидаться, покуда меня схватают, а взял свою сумочку и скорее сам бросился, да взял одного поклонника, четырехлетнего мальчика, ибо отец с матерью просили поберечь его. И так, нагрузивши лодку в одну минуту, отсунулись от корабля. И много приняли страха: лодка — небольшая, волны — яко горы, а мы уже были полумертвы и лежали все ниц лицами. Потом поднял я голову, вижу: уже близ берега, въехали за камни, и тамо тихо, — и пристали к пристани. И тут Российский консул всех принимает и распоряжает нашими, Восточной Церкви христианами, и препровождает в греческий монастырь, который тут же, недалеко от пристани, находится; и давали комнаты — сколько где можно поместиться. И здесь мы проживали три дни, и ходили в церковь. Здесь служба совершается более на арабском языке. И здесь мы благодарение воздавали Всевышнему Господу Богу, что сподобил вступить на святую обетованную землю, где сам Спаситель, во плоти, ходил Своими пречистыми ногами; и позабыли все страхи и ужасы, которые претерпели мы на море; только еще не получили мы совершенной радости, что еще не имеем в очах своих возлюбленного и многовожделенного града Иерусалима.

Октября 28 числа, утром, пришел консул и объявил, чтобы русские были готовы в дорогу. Спустя немного времени, приходят арабы и берут сумки у всех, которые сами не могут нести. И мою взял араб, а я пошел вслед за ним, и вышли на улицу; тут стояло множество верблюдов, коней, ослов и магарчиков (по-русски — лошаков); и брали всяк себе по силе, — кто верблюда, кто коня, а другой осла, а иной магара. Я взял для себя осла и поехал, помышляя о вшествии Господа Иисуса Христа во святый град Иерусалим на жребяти осли.

7. Выехавши из Яффы, древней Иоппии, ехали зелеными садами и огородами, где овые плоды собирали, овые садили, овые плоды цвели, а другие поспевали. Отъехали верст семь; осталось в правой руке, в стороне, селение Лида, отечество св. Великомученика Георгия.

8. Еще отъехали верст семь, приехали в город Ремлю, по-древнему Рама (глас в Раме слышан бысть). Тамо мы въехали в монастырь св. Великомученика Георгия, и отвели нам гостиницу. Мы пошли в церковь и поклонились св. иконам; тамо хранится часть столба вдовицына[17], и мы его лобызали; в алтаре хранится одна древняя икона Святителя Николая. Потом представили нам трапезу, после которой мы спокойно спали. Поутру, часа за два до свету, все встали; приехали наши извозчики, и мы сели и отправились в путь; еще оставалось нам ехать до Иерусалима сорок пять верст, за тем пораньше и встали. Верст пятнадцать мы ехали по ровному полю и по весьма хлебородной земле. Потом поехали на горы, и верст пятнадцать взбирались все на гору, по острому камню; более шли пешие, нежели сидели.

9. Потом взошли на гору, и паки спустились версты две, и взошли в село Еммаус, где Господь беседовал с Лукою и Клеопой, и познался им в преломлении хлеба. Здесь есть жительство и церковь, которая построена Царицею Еленою, ныне же стоит пуста. От Еммауса до Иерусалима ехали с горы на гору, потом поднялись на одну весьма высокую гору, имели надежду с нее увидеть св. град Иерусалим, но, однако, не получили желаемого; а нам столько сие было желательно, что казалась одна сажень за версту. Наконец, открылись нам горы заиорданские и св. Гора Елеонская.

10. Еще немного проехали, и вдруг открылось нам многовожделенное наше сокровище — св. град Иерусалим, из-за которого много мы претерпели скорбей по морю и посуху. Теперь мы увидали его явственно своими очами, и какой неизреченной радости исполнились! Смотрим: из Иерусалима, из Патриаршего монастыря вышли монахи и послушники нас встречать, версты за две; и много нас приветствовали; такожде и других множество поклонников вышли вне Иерусалима нас встречать и все нас приветствовали, и даже самые турки — воины, которые во вратах на страже, и те нас приветствовали.

11. Вошли во св. град Иерусалим Давидовыми вратами, подле Давидова дома, и пошли налево, по улице, ко вратам Патриаршего монастыря; и вышли братия нас встречать; овые нас повели, овые нашу одежду взяли, и привели нас на гостиницу, и угостили по обычаю греческому.

12. Заблаговестили в маленький колокол к вечерни, и мы пошли в церковь Патриаршую — во имя царя Константина и Елены; и вшедши в церковь, увидели множество икон российских, высокого греческого писания, в окладах серебряных, и множество лампад по обычаю иерусалимскому, чего мы еще отроду не видали, и много удивлялись иерусалимскому благому обычаю. Из этой церкви есть три окна ко Гробу Божию. Вечерню пели весьма чинно: стихиры все пели с канонархом. После вечерни позвали всех нас в трапезу, и была трапеза порядочная, подали и вина по три чаши. После паки пошли на гостиницу, и спали спокойно.

13. С полуночи заблаговестили к утрени, и мы пошли в церковь. Полунощницу читали кротко, не спешно, также и утреню. Шестопсалмие читал един из Архиереев. Когда начали читать кафизмы, позвали нас в особую, на то уготованную горницу: посреди ее