обновляют мир. Отражением этого верования стало празднество с раздачей подарков у американских индейцев под названием «потлач», когда в определенный день в году люди разбивают все горшки, чтобы поменять их на новые.

Таким образом, мы впадем в заблуждение, если посчитаем Локи предшественником дьявола. На первый взгляд, он — злой проказник[264]; однако, приглядевшись, мы поймем, что он — та необходимая сила, которая поддерживает мировой порядок, как уже упоминавшийся его коллега Эшу из религии народности йоруба.

Впрочем, у кельтов был особый дар придумывать подобные персонажи. Примером тому может служить Брикриу, «у которого был острый язык». На бога он, конечно, не тянул, так как был всего лишь вождем легендарного племени из Северной Ирландии во времена правления славного короля Конора Мак-Несса. Он также не был лишен тщеславия, ибо хотел, чтобы от организованного у него дома приема у гостей осталось самое приятное впечатление; несмотря на неблагородное происхождение, он воздвиг роскошный замок на зависть соседям. Однако, как гласит легенда «Доля победителя»[265], он был большим любителем интриг. Пригласив к себе ульстерских вождей, он по очереди отводил гостей в сторону и говорил, что королевский кусок — доля победителя — предназначается именно ему. Когда приглашенные расселись за столом, между ними завязалась свара, ибо каждый потребовал королевский кусок. Более того, он попытался соблазнить жен гостей, нашептывая каждой из них на ушко, что она самая привлекательная и желанная из всех присутствующих дам. Таким образом, можно сделать вывод, что сеять раздор между людьми было его излюбленным занятием.

И все же Локи был не дьяволом, а кем-то вроде прорицателя или пророка[266], и, как отмечает Дюмезиль, он предстает в более поздних текстах в образе мудреца, ollam. Если же и случалось, что он проявлял к людям некоторое недоброжелательство, то только потому что у него вскочила бы на лбу огромная, величиной с кулак, шишка, если бы он держал язык за зубами и не выдавал чужих секретов.

Другим злым проказником был Эвниссиен. Он только и делал, что сеял раздор между друзьями. Порой этот мерзкий тип выглядел просто отвратительно, когда жестоко калечил лошадей, подаренных королю Ирландии, который только что женился на его двоюродной сестре, из-за чего в конечном счете и разгорелась война. В другой раз его проницательность сыграла положительную роль, когда он раскрыл хитрость ирландцев, спрятавших воинов в мешках и пронесших их в зал, где готовилось празднество по случаю заключения мира[267].

Дюмезиль предлагает причислить к проказникам во главе с Локи и Брикриу другого сказочного персонажа, Сирдона, героя народного эпоса исчезнувшей народности нартов, традиции которых сохранили многие кавказские народы: осетины, последние потомки скифских племен, сарматы, алены и роксоланы, а также татары, восточные и западные черкесы, чеченцы и ингуши[268]. Сирдон, так же как и другие весельчаки, любил зло подшучивать над богами и людьми, и недаром он стал «бедствием нартов». Потеряв всякий стыд и совесть, он совершал гнусные проделки и глумился не только над здоровыми людьми, но и не щадил умирающих. Впрочем, ему приписывали самое что ни на есть дьявольское происхождение: согласно одной легенде, он был сыном дьявола и прекрасной девушки из племени нартов, в то время как в соответствии с другим мифом его матерью была случайно забеременевшая ведьма.

Вот еще один, на первый взгляд, весьма достойный кандидат на место дьявола. Увы! Нарты часто обращались к Сирдону за помощью, как к арбитру в спорах, ибо тот славился своей мудростью. Несмотря на жестокие проделки, он приходил на помощь людям и, например, вызволил из беды нартов, попавших в ловушку, которую им подстроили великаны, пригласив сесть на смазанные дегтем стулья, чтобы взять в плен. Он удивительно напоминает Одиссея, пустившегося во все тяжкие, чтобы освободить друзей, попавших в плен к Полифему[269]. Или еще один пример: Сирдон нашел для нартов дичь, что, надо признать, было поступком вовсе не дьявольским. В мифе «Нарт Уризмаг, Ааэрп и Эельдар»[270] он даже совершает благородный поступок, помешав славному Уризмагу ввязаться в любовную историю и опорочить тем самым свою незапятнанную репутацию. Там же говорится о том, что бог сотворил Сирдона исключительно для того, чтобы тот помогал нартам. Согласитесь, что такое предназначение никак не соответствует роли дьявола и отношениям, сложившимся между ним и Богом.

Напрашивается вывод, что Сирдон, Эвниссиен, Локи, Кушулен, Брикриу являются сказочными персонажами, олицетворяющими характер кельта — человека задиристого, хвастливого, жестокого, изворотливого, но в то же время мудрого и в душе отзывчивого. Они были двоюродными братьями Ходжи Насреддина и Тиля Уленшпигеля и принадлежали к когорте тех хитроумных шутов, которые своими ужимками и грубоватыми шутками заставляли народ по вечерам покатываться от хохота. Когда шут обводил вокруг пальца жандарма, олицетворявшего божественную власть, раздавались жидкие аплодисменты, но, если этот несносный тип и сам оставался в дураках, зрители приходили в восторг и радовались от души. Промышлявший воровством скота Гермес походил на этот персонаж. А он уж точно не был дьяволом.

Итак, кельты не знали, кто такой дьявол. Как и занимавшиеся торговлей и разбойничавшие на морях греки, они гордились своей физической силой и, ставя превыше всего храбрость, были отчаянными смельчаками, не лишенными суеверий, но в то же время непоколебимо уверенными в том, что с помощью хитрости они смогут отвести от себя божий гнев. Живя в крошечных княжествах, где сохранился племенной общественный строй и не было централизованной власти и, следовательно, единого правителя, они бы точно утерли нос богам-проходимцам, если бы те встретились на их пути.

Остается выяснить, почему кельты не подошли вплотную, как иранцы, к пониманию необходимости появления дьявола на пантеоне, хотя, как мы уже отметили, у религий этих двух народов были общие корни. Когда кельты пришли в III тысячелетии в Европу, они привезли с собой, без всякого сомнения, тот же строительный материал, что и иранцы, когда те приступили к созданию своего Аримана.

Можно ли считать причиной отсутствия дьявола недостаточную развитость религиозной структуры кельтов? Похоже, что нет: друидам[271], которых Диодор Сицилийский называл «философами и теологами», в кельтском обществе была отведена та же роль, что и магам в Иране. Как известно, они принимали активное участие в набегах, поднимая боевой дух кельтских воинов, и их никак нельзя назвать запуганными и миролюбивыми служителями алтаря. Впрочем, любопытным кажется тот факт, что греческие мыслители Александрии ставили их