на моём клиторе, и я, охваченная удовольствием, вскрикнула, потерявшись в настоящем моменте. Остатки контроля испарились, моё тело больше не принадлежало мне. Я была рабом оргазма. Райдер толкнул меня вперёд, уронив на живот, я выгнула спину, приподняв бёдра, а он двигался сильнее, в поисках своего освобождения. Мои мышцы сжимались, опустошая его член.

— Гвен, — простонал он, кончая, и игриво прикусывая моё плечо.

Я перевернулась на спину и увидела, что Трипп смотрит на меня с голодом в глазах, поглаживая свой член. Я встала, подошла к нему и опустилась на колени. Я посмотрела на него так же, как он смотрел на меня несколько секунд назад. Мои руки лежали на его мускулистых бёдрах, а его великолепный член находился всего в нескольких дюймах от моего лица.

— Хочу попробовать тебя на вкус, — я посмотрела ему в глаза, ища его разрешения. Я облизнула губы и прикусила нижнюю губу.

— Я хранил это только для тебя, — ответил он с дерзкой уверенностью.

Я начала медленно ласкать его член, старательно исследуя его языком. Он был великолепен — его длина, вены, обрамляющие ствол — всё ощущалось невероятным блаженством. Его солоноватое возбуждение капало с головки. Это то, чего мне не хватало. Ненасытный голод взял верх. Я взяла его член глубоко в рот, он запрокинул голову и застонал. Его руки сжались в моих волосах, давая понять, что ему нравится то, что я делаю. Я чувствовала, как сперма Эбена и Райдера стекает по моим бёдрам. Я хотела Триппа. Я хотела попробовать его. Мне нужно было попробовать его. Я посмотрела на Триппа, наблюдающего, как я заглатываю его член. Его рот приоткрылся, дыхание стало прерывистым. Разорвав зрительный контакт, я отправила Триппа за грань. Его оргазм наполнил мой рот, горячий и восхитительно солёный. Я проглотила каждую каплю, прежде чем отстраниться. Он поднял меня на ноги и яростно поцеловал.

— Ты божественна, Гвен. Моя богиня, и я буду поклоняться тебе вечно, — он потянул меня обратно на одеяло. Я положила голову на его колени. Он поглаживал мои волосы, и я растворилась в этом ощущении, счастливая и удовлетворённая.

Эбен обхватил мои ноги и начал водить по ним пальцами, как будто пытаясь запомнить каждый изгиб. Райдер устроился у меня на животе, глядя на звёзды. Мы наслаждались теплом огня, когда четверо стали одним, связанными теперь так, что никогда не распутаются. Глубокий гедонистический опыт, изменивший мою жизнь. Навсегда. Эффект чая начал покидать мой разум. Райдер был прав: Лаш — был сама любовь. Сегодня вечером я чувствовала себя желанной, почитаемой. Впервые я не беспокоилась о будущем. Мои мысли были исключительно «здесь и сейчас».

Счастлива.

Мои веки начали тяжелеть. Полностью довольная и уставшая, я заснула, запутавшись в объятиях своих парней.

Глава 17

Первомай

— Гвен!

Я услышала, как меня позвали по имени и, вырываясь из глубин мира снов, распахнув глаза. Карие глаза Питера смотрели на меня. Он присел рядом со мной, проводя костяшками пальцев по моему подбородку. Я бессознательно улыбнулась ему. Моя душа была рада его видеть, но разум всё ещё был затуманен после сна, и мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, где я нахожусь.

Мои обнажённые конечности переплетались с лежащими рядом спящими мальчиками. Моя голова лежала на Триппе, руки Райдера обвивали мою талию, а щека Эбена покоилась на моём бедре, переплетаясь руками с моими ногами. Я снова посмотрела на Питера, и выражение его лица выглядело печальным, но он, тем не менее, улыбнулся мне.

— Питер… я могу объяснить.

— Нет, тебе не обязательно объяснять. Я сказал, что меня это устраивает и есть время всё обдумать, так что я в порядке. Я просто хотел тебя разбудить, у нас сегодня много дел. Сегодня Первомай.

Первомай? Сегодня Первомай? Как? Уже? Мой разум пошатнулся, а сердце начало колотиться в бешеном ритме. У меня не было времени, всё случилось слишком быстро. Мне пришло в голову, что я никогда не спрашивала, в какой день наступит Первомай. Я подсознательно предполагала, что он придёт в каком-то отдалённом будущем, которое рано или поздно наступит, но, думаю, я полностью блокировала идею о том, что это когда-нибудь произойдёт.

— Но Питер, я не готова… я не осознавала…

Я начала садиться, поток беспокойства вырвался из моей груди, разливаясь по всему телу, оставляя покалывание на кончиках пальцев. Ребята зашевелились от моего движения.

— Ш-ш-ш, Гвен. Всё в порядке, тебе не о чем беспокоиться. Тот факт, что сегодня Первомай, не означает, что тебе пора уходить. Ты знаешь, что можешь оставаться столько, сколько захочешь.

Моё первоначальное желание было — да! Я хочу остаться, теперь, когда всё было так идеально. Мне нужно было время, чтобы изучить их всех и насладиться славой моего маленького гарема. Я не могла, хоть убей, понять, зачем мне вообще необходимо возвращаться.

Вы когда-нибудь заходили в комнату с намерением что-то сделать или получить, и в тот момент, когда вы пришли, вы совершенно забыли, зачем вы туда пошли? Вы знаете, что у вас была причина, но эта причина ускользнула из вашей памяти и теперь мелькает где-то на задворках вашего сознания. Это смутное чувство возникло у меня, когда я ломала голову, отчаянно пытаясь найти причину моего желания покинуть Неверленд и вернуться в свой мир. Я слышала истории о том, как Неверленд заставляла человека забыть свою прежнюю жизнь за Завесой, но сейчас меня невероятно нервировало то, что тоже самое происходило со мной.

Я схватилась за что-то и… нашла пустое место… где должно было быть… ожерелье. Там должно быть ожерелье, и я без сомнения знала, что оно связано с моим разумом. Мне нужно было это ожерелье, и теперь, когда я осталась без него, я чувствовала себя более обнажённой, чем когда-либо.

— С тобой всё в порядке, Гвен? Ты выглядишь… обеспокоенной, — спросил Питер.

— Со мной всё в порядке, мне просто не хватает… ожерелья? Да! Я потеряла его вчера у пиратов…

Вот и всё! Мой медальон. Я потеряла медальон, принадлежащий моей матери. Чем больше я концентрировалась, тем больше воспоминаний возвращались ко мне, как медленно рассеивающийся туман. Медальон был