Шрифт:
Закладка:
Тот, кто добывал слезы, не знал, что у нее кардиостимулятор. Она захотела рискнуть. Вдруг пронесет. Случилось непреднамеренное убийство. Которое решили повесить на Варвару.
Персонажи на сцене возмутились и отказались играть дальше.
Варвара увидела: спектакль зашел в тупик. Надо начать другой. Она помахала стяжкой, как бы разоблачая фокус. И вывела на сцену новый персонаж. Пока неизвестный. Без лица. Который стал действовать совсем по-другому.
Игра состояла в том, что на сеансе была не Торчак. Кто-то в похожем платье. Для чего? Вероятно, чтобы Варвара уверяла: это Торчак была на сеансе. То есть заранее готовился свидетель, которого заманили гонораром, а на следующее утро вызвали звонком с Митиного телефона. Чтобы свидетеля допрашивали в Следственном комитете.
А что потом?
Потом Варваре предъявили обвинения. Странный спектакль. Не стоит того, чтобы ставить. Надо вернуться к главному персонажу: это особа в черном платье. Девушка. Да только не Торчак. У нее были облегающие перчатки, а у Торчак – длинные накладные ногти. Резиновые перчатки они прорвут. Не стала бы Торчак тщательно устраивать сеанс, когда у нее в доме образцовый беспорядок. Везде, кроме кухни. На которой она погибла. Та, кто изображала на сеансе Торчак, ошиблась в мелочи: подвеска в виде треугольника с кругом на Торчак была, а на ней – нет. Не обратила внимания, не сняла с шеи погибшей.
Эта же девица могла напугать Митю. Снова оделась в черное, пригласила тех двоих, чтобы убедились: пот качественный, с настоящего дурака. А кто Митю по затылку ударил?
Спектакль не слишком складывался. Не справиться одной девушке с таким букетом дел. Наверняка действуют несколько человек. Может, в самом деле пытаются создать амулет желаний? Чтобы усилия и труды компенсировать колдовством?
На сцену робко выглянула гадалка Эстель. Потрясла дредами, будто спрашивая Варвару: что ей-то делать? Какая у нее роль? Что играть?
Варвара не знала. И без Эстель на сцене полная путаница. Она махнула рукой, чтобы гадалка убиралась. Та послушно исчезла.
Спектакль не получался. Актеры на сцене устали. И Варвара тоже. Она отложила волшебную стяжку и прилегла, да так и уснула.
Где-то звонили.
Забыли убрать палец с кнопки. Звук резал бритвой. Варвара очнулась и поняла, что это к ней. Дверной звонок. Пронзительный и страшный. Будто пришли с обыском. Может, капитан Половец со спецназом захотели пожелать ей доброго утра. Заодно проверить: не сбежали ли главная подозреваемая. Будут барабанить кулаком в дверь и орать: «Откройте. Полиция!» На радость соседям. Ах нет, они же из Следкома… Неторопливым мыслям мешал звонок. Не унимался, зараза.
На часах было без четверти восемь.
Варвара зевнула и пошла открывать. Кем бы ни был ранний гость, она скажет ему все, что думает. Ни свет ни заря будить хамским образом аспирантов под подпиской о невыезде! Она безмятежно повернула ключ в замке. Дверь распахнулась.
На лестничной площадке стоял Митя. Лица на нем не было. Оно почти скрылось под слоем пота. Митя тонул в панике, что было заметно. Варваре не пришлось спросить обычное: «Что случилось?» Гость справился сам.
– Варя, у меня беда, – объявил он.
– Пансофий съел буфет?
Митя яростно отмахнулся:
– При чем тут Пансофий? Галя пропала!
– Какая Галя? – спросила Варвара с ленивым раздражением.
– Галя Зайкова! Это катастрофа! Вчера поздно вечером пришло согласование от канала: ее утвердили на роль! Ты представляешь? А ее нигде нет! Она пропала!
Нельзя сказать, что новость Варвару сильно опечалила. Против исчезновения этого юного таланта она ничего не имела. Если не сказать более откровенно… Но Митя был в настоящей панике.
– Переживаешь, что твой взлет к вершинам директора по кастингу под угрозой?
– О чем ты говоришь, Варя? Девушка пропала! Я был везде: и в общежитии, и в институте. Мобильный выключен – ее нигде нет. Говорят, вчера ближе к вечеру ей кто-то позвонил, и она уехала в неизвестном направлении.
– Может, домой к родителям? – в надежде спросила Варвара.
– Все вещи в общежитии! Она пропала! Надо что-то делать! Помоги!
Послать Митю или напомнить ему, с какой нежностью он смотрел на Зайкову? Выбор был слишком соблазнительным. Варвара сказала то, что пришло на ум.
– Постараюсь помочь, если ответишь на два вопроса.
Митя возмутился:
– Какие вопросы! Дорога каждая секунда.
– Или вопросы, или закрываю дверь.
– Хорошо. – Митя вытер лицо рукавом. – Делай как знаешь…
– Отвечать надо честно. Или не считается.
– Конечно, честно.
– Ты спал с Зайковой?
Глаза Мити приобрели форму чайных блюдечек.
– Да как… Как ты только могла подумать! – от возмущения он чуть не лопался. Хорошо, что штаны удержали.
– Ответ засчитан, – сказала Варвара. В такой искренности нельзя сомневаться. – Второй вопрос: к тебе приходила Эстель?
Митя еле заметно отпрянул, будто Варвара могла на него броситься.
– Какая Эстель?
– Гадалка, которая пугала тебя роком. Она приходила к тебе еще раз?
– Нет, не приходила, – он снова вытер лицо. – Не понимаю, о чем ты… Никогда ее больше не видел.
– Она дала тебе красный браслет?
– Нет! – крикнул Митя во все легкие. – Не давала мне ничего!
Он врал. Варвара это видела. И не могла понять зачем. Для чего этой странной гадалке понадобился какой-то потный Митя, который ехать на сеанс отказался? Сказать ему прямо в глаза и захлопнуть перед носом дверь?
Варваре очень хотелось повести себя, как нормальная девушка, оскорбленная враньем и ослепленная ревностью. Варвара не смогла – и все тут… Ну хотя бы потому, что появился шанс узнать, куда заманивает обман.
Митя не получил ценный совет обратиться в полицию. А должен был…
– Жди здесь, буду готова через пять минут, – сказала Варвара и захлопнула дверь. Не заслужил он приглашения в дом.
Она была готова через три минуты.
На канале Грибоедова Митя путался под ногами, торопил ее и страшно потел. У отеля Варвара потребовала ждать ее на улице. Он поспорил, но согласился.
Варвара получила ключ от своего люкса, поднялась на этаж и открыла дверь. В номере пахло отсутствием уборки. Она обошла гостиную, спальню, заглянула в ванную и проверила шкафы. Живого или мертвого тела Зайковой не обнаружилось. Это было хорошо для студентки и плохо для логики. Варвара сильно рассчитывала найти девицу здесь. Скрученную пластиковыми стяжками. Без сознания или с ним. Но Зайковой не было.
