Бентлей остаётся неподвижен. Его никогда не возмущало курение в помещениях, но сам он к этому так и не пристрастился. Чего не скажешь о его сестре. Всё начинается с малого. Сначала табак, потом опиум. Затем – отвратительная смерть.

– А с кем имею честь разговаривать?

– Лорд Бентлей Кеннет. Генерал-губернатор Ост-Индской торговой компании. Полагаю, вы обо мне уже слышали.

Даже если не слышал о его назначении на новую, ещё никому не известную должность, то не пропустил в газетах новость о происшествии на площади перед зданием суда.

Клерку нужно пару секунд, чтобы проморгаться и осознать, что перед ним не какой-то обычный офицер, возомнивший о себе слишком много. Бентлей сдерживается, хотя от своих бы людей не оставил даже мокрого места.

– А теперь будьте любезны сообщить мне ваше имя.

Отложив в сторону трубку, клерк поправляет на шее платок:

– Эдвард Фергюсон, сэр. Первого лорда Ансона нет на месте.

Значит, Джордж Ансон ещё жив и в добром здравии. Когда-то история этого человека вдохновляла Бентлея, потому он так стремительно строил свою карьеру во флоте. Было на кого равняться и было желание стать лучше, чем первый лорд Ансон. И всё же отсутствие его в Адмиралтействе удручает Бентлея.

– И где я мог бы найти лорда Ансона, мистер Фергюсон? Боюсь, что дело, с которым мне нужно обратиться к нему напрямую, не терпит отлагательств.

Клерк пожимает плечами:

– Полагаю, он у себя в поместье. У его жены, леди Элизабет Йорк, сегодня большой приём по случаю, – клерк делает паузу, – не могу припомнить по какому.

Явно не по поводу сватовства дочери. У Ансона не было детей. Когда-то сам Кеннет мельком поглядывал на дочерей богатых и успешных адмиралов, хотя и не слишком серьёзно, чтобы достроить свою карьеру в правильном направлении. Быть может, конечно, за десять лет, что его не было в Лондоне, что-то и изменилось, но это дело былое. Сейчас он думать об этом не смеет.

– Что ж…

– Можете записаться к нему на следующий четверг.

Бентлей качает головой. У него не так много свободного времени, чтобы просто так разгуливать по различным ведомствам. Значит, придётся делать то, чего он так не хотел, – вернуться в светское общество и посетить несколько вечеров и крупных балов. Он мечтал, что вернётся в Лондон и первый его выход в свет будет с Морганой. Кеннет медленно выдыхает и поджимает губы. Каждый раз он всё больше чувствует, что у судьбы на него какие-то совершенно иные планы, всё чаще они расходятся с его собственными. И юмор его судьбы нравится лорду всё меньше.

* * *

Бентлей натянуто улыбается и коротко кивает в ответ на совершенно отвратительную шутку отставного офицера, в компании которого он оказался случайно, поджидая удобной возможности заговорить с самим хозяином.

Приём в доме Джорджа Ансона начался с торжественного открытия, во время которого шестидесятитрёхлетний адмирал со своей супругой первыми вышли в центр зала, чем дали добро на танец. Кеннет предпочёл остаться в стороне, как и напуганная Валерия подле него, да и рука у него слишком сильно болит, чтобы он мог позволить себе стать чьим-то кавалером.

Последний приём, на котором был Бентлей, проходил в Нассау, где он сам же его и организовал в чужом доме, не пренебрегая высоким положением. И тогда всё равно пришлось довольствоваться малым. Впрочем, О'Райли в платье нельзя было назвать чем-то малым. Это зрелище принесло ему столько же удовольствия, как и вступление в Ост-Индскую торговую компанию. И он записал это достижение в список своих маленьких побед. Строптивая ирландская девушка превратила его жизнь в кошмар. А позже подарила самые яркие и сладкие дни. Кеннет прикусывает щёку изнутри и кивает невпопад, что совершенно не подмечает его собеседник.

– ..А когда мы уже были готовы…

К Валерии подходит ещё один кавалер, и она смущённо протягивает ему бальную книжку.

Кеннет оценивающе смотрит на подошедшего к ней юнца. На приёме Ансона полно тех, кто так или иначе имеет отношение к морской службе. Это радует Бентлея, но одновременно заставляет быть подозрительным и насторожённым. Он знает, что большинство офицеров не отличается ни чувством такта, ни жалостью по отношению к женщинам. Мало ли что может там напеть мальчишка, лишь бы уединиться с красавицей за шторой. Но да Коста, конечно, безмерно рада оказанному вниманию и весёлым, искрящимся взглядам, хоть и отходит от Бентлея только на танец – не больше.

И всё же ему нужно было сделать это раньше, хотя бы ради неё. Шагнуть с корабля прямиком в горящие тысячами огней нарядные залы и под музыку отстучать каблуками туфель марш своего триумфального возвращения. Может, он так бы и сделал, если бы не был обременён тяжестью своих собственных мыслей и воспоминаний.

– Напомните, пожалуйста, когда мы с вами встречались последний раз, капитан Хики? – Кеннет отвечает кивком на вопросительный взгляд Валерии. И она уходит, протянув свою аккуратную маленькую ладошку в перчатке новому кавалеру в парадной форме. А Бентлею думалось, что Ансон отослал всех, кого мог, на войну, лишь бы самому не вмешиваться и руководить с суши.

Возраст накладывает свой отпечаток, люди начинают всё больше бояться смерти, забывая о том, что она неизбежна. Сам Бентлей всё ещё боится умереть. Оказавшись по ту сторону жизни и вернувшись обратно, он не ощущает себя всесильным или Богом. Он всё ещё червь, которому довелось прикоснуться к тому, чему нет никакого научного и логичного объяснения.

– Давно, лорд Кеннет. Я служил на одном из кораблей, некогда принадлежащем вам.

– Это я прекрасно помню, капитан. А как давно вы работаете на мистера Комптона?

Капитан Хики опускает голову, и Бентлей давит хищную ухмылку, невольно появляющуюся на его лице.

– Шесть лет. Когда стало понятно, что вы не вернётесь, я ещё работал на Ост-Индию. Но потом многих распустили. Часть кораблей отошла к Короне, чего не скажешь об «Анне». Но мистер Комптон выкупил судно. И потому…

Жестом Кеннет прерывает Хики:

– Не будем о плохом, капитан. Зачем омрачать сей прекрасный вечер банкротством Комптона, – Бентлей скользит взглядом по пёстрой толпе: по роскошным нарядам дам, прикрывающихся веерами, и важным мужчинам, старающимся выглядеть солидно. Многие из них побаиваются к нему подойти. Он это видит по глазам – старые знакомые, коих в зале немного, отводят взгляды: не многие решаются примириться с фактом, что он вернулся.

Отзвучал менуэт. Юный офицер со смущённой улыбкой подводит светящуюся от счастья Валерию к Кеннету и, склонив голову в почтительном кивке, удаляется. Почти сразу же оркестр начинает играть контрданс, и к