Но на этот раз его не интересовало, что она говорит. Он выключил звук.

К тому времени, когда они досмотрели последнюю запись, он уже знал, что прав.

Все это было слишком необычно. Бесконечно сложно, но предельно просто. Так что дух захватывало.

Он спросил Брэдшоу, может ли она организовать видеоконференцию, чтобы показать Флинн на экране ее компьютера то, что они увидели на своем. Брэдшоу фыркнула.

– Я могла это сделать, когда мне было восемь, По.

* * *

Флинн была в конференц-зале в Хэмпшире. К ней присоединился глава разведки ван Зил. Они приблизили экран и смотрели на отражение экрана По и Брэдшоу, видя все, чем те занимались в Хердвик-Крофте. По объяснил Брэдшоу, чего от нее хочет, и едва она кивнула, начал конференцию.

Он попросил показать видео в определенном порядке, и Брэдшоу начала с того, на котором Элизабет Китон входит в Олстонскую библиотеку.

– На ней легинсы, шерстяная шапка и кофта с длинными рукавами, – По указал на экран.

Брэдшоу переместила курсор в направлении его пальца и увеличила, чтобы собеседники смогли получше разглядеть происходящее. По продемонстрировал несколько кадров с камеры и записей решалы Олсопа, с которым побеседовал час назад. Этот приятный человек рад был помочь.

– День был жаркий, а она шесть лет провела в подвале, и большую часть времени, скорее всего, без еды и воды, – рассказывал По. – Но когда ей предложили чашку чая, она к ней даже не притронулась.

Ни Флинн, ни ван Зил ничего не ответили. По перешел к допросам, которые проводил Ригг.

– Я не жду от вас, что вы станете смотреть все четыре видео, но уж поверьте нам с Тилли, что и на них она ни к чему не притрагивается. Ни к чаю, ни к воде, ни к шоколадному батончику. Она их даже не отталкивает, а просто не обращает на них внимания.

Флинн и ван Зил переглянулись, но никто из них по-прежнему не произнес ни слова.

– А жара ужасная. Если вы внимательнее посмотрите на стакан с водой, вы увидите, что по его стенкам стекает конденсат. Но… – он указал на экран и подождал, пока Брэдшоу наведет курсор, – посмотрите, как она одета: бейсболка, толстовка с капюшоном и джинсы. Удивительно, как она не потеряла сознание. – Он помолчал, чтобы его слова как следует дошли до собеседников. – Ну а теперь вернемся в прошлое. На шесть лет назад. Тилли, можешь рассказать боссу и главе разведки ван Зилу, что ты нашла на страницах Элизабет в социальных сетях?

Брэдшоу пятнадцать минут рассказывала о том, как она создала профиль и как ей удалось проникнуть в круг общения Элизабет. Потом принялась за лекцию в своем стиле, посвященную поведению молодежи в соцсетях. Спустя десять минут По ее остановил.

– Тилли говорит о том, что девушки, которые активно пользуются соцсетями, редко перестают ими пользоваться. Однако мы обнаружили, что с той самой ночи, когда Джаред Китон сообщил о ее пропаже, в ее соцсетях не было ничего. Вообще ничего. Она не заходила ни в один из своих аккаунтов, не комментировала и даже не просматривала аккаунты своих друзей. Она не отправляла и не читала никаких сообщений и не звонила. О контактах с ней не сообщали ни ее друзья, ни молодой человек.

– Вы понимаете, что это подрывает теорию о том, что она инсценировала свое похищение, По? – спросил ван Зил. – Мисс Брэдшоу права. У меня две девчонки, и я вам вот что скажу: даже если бы они играли в прятки шесть лет, они бы все равно ни дня не могли прожить без соцсетей.

– Я больше не верю, что она инсценировала свое похищение, сэр, – проговорил По. – Но, пожалуйста, потерпите меня немного. Позвольте мне увести вас еще дальше.

Брэдшоу продемонстрировала фото Элизабет – те, на которых она в бикини и коротких топах, и те, на которых одета более консервативно. По рассказал им, в чем причина, которую назвал Джефферсон Блэк.

– У нее была татуировка, – просто произнес он, – и она скрывала ее на всех фотографиях.

Ван Зил нахмурился.

– Не понимаю, к чему вы клоните, По. Мне не нравится, даже когда мои дочери красятся. Если бы кто-то из них набил тату, не знаю, что бы я с ними сделал.

– Не могу не согласиться, сэр, – По кивнул. – Элизабет и Джефферсон Блэк сделали одинаковые татуировки, и, опасаясь реакции, которую вы только что описали, она скрыла свою от отца.

– И…

По откинулся назад и покрутил шеей.

– Это дело с самого начала было кошмарным. Я столько времени гонялся за собственным хвостом. Я выяснил, что цепочка сохранности образцов крови не была нарушена, и это подтвердило объяснение Элизабет о том, где она была в течение шести лет. Все приняли это за чистую монету. Потом мы обнаружили в ее крови следы трюфеля. Это наводило на мысль, что она в самом деле инсценировала свое похищение. Но что из этого правда? То, что ее похитили, или то, что она участвовала в чем-то намного более коварном?

– И теперь вы, как я понимаю, знаете ответ на этот вопрос?

По кивнул:

– Когда Джефферсон Блэк рассказал нам с Тилли о татуировке, все изменилось. У нас были ответы на все вопросы, но причина, по которой они ничего нам не давали, заключалась в том, что мы задавали неправильные вопросы.

Он не шутил. Никогда раньше у него не было такого количества доказательств, указывающих на одно и то же. И только когда он рассмотрел ситуацию как тест Роршаха – поворачивал так и эдак, рассматривал то под одним, то под другим углом зрения, – ему наконец стало ясно, что происходит.

– Есть два вопроса, которые имеют значение, сэр, – продолжал По. – На один я могу ответить, на другой – пока нет.

– Начните с первого, По, – велел ван Зил. Он так близко наклонился к камере, что заслонил собой Флинн.

– Конечно, сэр. Вопрос такой: почему судмедэксперт не увидела татуировку Элизабет, когда проводила экспертизу?

Обе комнаты погрузились в тишину.

– Почему, По? – наконец спросила Брэдшоу. – Почему доктор Джейкман не увидела ее татуировку?

Откашлявшись, Флинн заявила:

– У нее не было татуировки, потому что Джаред Китон не знал, что у Элизабет есть татуировка.

– Я не понимаю…

– Элизабет мертва, Тилли. Джаред Китон убил ее шесть лет назад. Девушка на экране – самозванка.

Глава сорок четвертая

– Она ни к чему не прикасалась во время допросов,