— Буду.

— Знаешь, что… А я иногда тебя боюсь. Ты вся такая молчаливая, скрытная, себе на уме, а порой и не в уме совершенно. Тебе же это мешает жить. Почему не обратиться к специалистам? Сомневаюсь, что твоя проблема — единственная в своем роде.

— Нет, не единственная. Но проблема не исчерпана.

— Это как? — Рая обернулась, держа в обеих руках по чашке с горячим чаем, и хмуро посмотрела на собеседницу.

Ира, не найдя, что ответить, пожала плечами.

— Тогда слушай, деточка, — Рая грохнула перед ней чашкой, расплескав содержимое, и заговорила зло, с угрозой. — Если решишь заняться её исчерпанием, не впутывай в это Сергея. Мы все, как один, его поддержим, какую бы жертву ты из себя не строила.

— Кажется, мы друг друга не поняли, — холодно заметила Ира.

— Возможно, — бросила Рая, отворачиваясь. — Я все надеялась, что ты отогреешься и успокоишься. Но нет, качаешься на его нервах, как ворона на ветке. Он сильно изменился с тех пор, как познакомился с тобой.

— Я изменилась тоже, — тихо ответила Ирина.

— Только в лучшую ли сторону? — Рая забрала свою чашку и вышла на веранду. Со двора пахнуло дождём. На стекла едва заметными каплями ложилась осенняя морось.

Ира в тишине допила чай и отправилась заниматься разборкой кошачьих лотков. Рыжий, до этого как обычно где-то пропадавший, теперь бродил за ней. Разговор с Раей Иру не разозлил, а, скорее даже, успокоил. В чем-то домработница была права, но Ира, почувствовав, как отступает страх, решила вообще ни о чем не думать. Разобравшись с туалетами, она поднялась на второй этаж, где находилось три спальни — две небольшие и одна огромная, с камином, перед которым высились два глубоких кресла. Ира позвонила матери, отчиталась о поездке и, со спокойной душой стянув из книжного шкафа сборник произведений Ивана Шмелева, включила золотистый торшер и уселась в кресло.

Дождь разошелся — его дробь стала чаще и звонче. Рыжий пришёл и лёг на ковре у кресла. Ира теряла счёт времени.

— Ирина!

Она резко вскинула голову, озираясь по сторонам, не понимая, куда попала. Вскочил, гавкнув, Рыжий и выбежал из спальни. Ира, оставив книгу в кресле, поспешила за псом.

В прихожей на пороге топтался промокший до нитки Сергей и держал за ошейник по уши извалявшегося в грязи Мэва.

— Мэв, сидеть! — крикнула Ира, вскидывая руки, когда пёс рванулся было к ней. — Вот, умный мальчик.

— Мальчика надо помыть.

— Переоденься сначала сам.

— А, пофиг, — Сергей бросил прямо на пол мокрую кепку, стянул старую куртку, с которой буквально лило, и швырнул туда же. — Рая! Где она?

— Не знаю, — Ира перехватила Мэва. — Сиди спокойно.

— С соседями ушла поздороваться что ли, — Сергей пнул в угол старые сапоги. — Пошли мыться.

Ира заранее приготовленной тряпкой попыталась вытереть Мэву хотя бы лапы, но пёс, устав сидеть, как изваяние, поскакал за хозяином, оскальзываясь на грязи. Рыжий, вышедший навстречу, повёл носом и, решив, что ничего здесь не стоит его внимания, скрылся на кухне. Ира побежала за догом и его хозяином.

Ванная комната оказалась огромной — нашлось тут место и для душевой кабины, и для здоровенной квадратной ванны, и для широкой, размером с детскую ванночку, раковины умывальника. Все металлические детали были матового песочного цвета в тон плитке, тоже не глянцевой, но какой-то необыкновенной расцветки, напоминавшей по виду рисунка то ли малахит, то ли дикий камень.

— Классно, — озираясь по сторонам, выдала Ира.

— Ага, — Сергей прошёл к квадратной ванне, включил воду, подставил ладонь под струю. — Бррр… Холодная… Сейчас, согреется.

— Я полотенца принесу.

— Они тут, в шкафу вон том, с прозрачными дверцами.

Когда Ира вернулась к ванне, Мэв уже стоял там, вскидывая морду и, крутясь, подставлял то зад, то загривок под струи воды из душа.

— Ой, — спохватилась Ира. — Я шампунь не достала!

— Ничего, так сполоснем. Мэв, не трогай шланг! Я кому…

Дог, заигравшись, выдернул душ из рук хозяина. Сергей не удержался и, перевалившись через край ванны, ладонями упёрся в днище. Мэв между тем тряс душем, заливая водой пол, мебель и окружающих. Ира, прикрывшись полотенцем, потянулась ко псу но, схватив его за ошейник, поскользнулась и сама оказалась в ванне. Сергей, успевший выпрямиться и выключить воду, протянул ей руку.

— Не ушиблась?

— Нет, — Иру разбирал смех. Мэв тряхнул душем и, заворчав, бросил его в ванну.

— Давай руку, осторожно. Мэв, да успокойся ты уже! Держись!

Ира, встав в ванне, вцепилась Сергею в плечи и, поняв его намерения, завопила.

— Только не поднимай! Не поднимай!!! Я сама вылезу! Мы упадем!

— Не упадем! Я удержу!

— Я сама вылезу! — Ира быстро перекинула ногу через край ванны и, не удержавшись, упала на Сергея. Тот резко отступил в сторону и, покачнувшись, локтем влетел в висевшее у ванны зеркало. Оба замерли, глядя на свои отражения — мокрые, взъерошенные, вцепившиеся друг в друга, как спасшиеся после кораблекрушения.

— Сказал же — удержу, — Сергей губами коснулся её волос, не сводя глаз с отражения.

Ира улыбнулась, крепче прижимаясь к актеру. И в этот миг зеркало, будто осев, треснуло и развалилось. Треугольный кусок, упав на пол, разбился вдребезги. Прыгавший у раковины Мэв прижался к ногам хозяина и с интересом уставился на осколки. Сергей, выругавшись, развернулся так, что отгородил опешившую Ирину от разбитого зеркала.

— Примета плохая. Не смотри.

А она внезапно, в каком-то молниеносном порыве, обвила руками его шею и, приподнявшись на цыпочках, чуть запрокинула голову.

— Поцелуй меня.

Сергей замер. Как завороженный, вглядывался он в Ирино лицо. Ему казалось, что он видит её впервые — светлая, гладкая кожа, аккуратный тонкий носик, длинные густые ресницы, яркие зелёные глаза смотрят на него из-под полуопущенных век. И бледные, идеальной формы губы шепчут:

— Пожалуйста…

Он припал к ним с такой жадностью, как если бы от этого поцелуя зависела его жизнь. Как если бы он нуждался в нем, как во вздохе. От её ответа, от нежного касания, такого лёгкого и чувственного по сравнению с его требовательным и напористым, голова пошла кругом. Она сдерживала его страсть своей тающей нежностью, словно напоминая, как хрупки ещё их чувства.

Ира, как всегда, отстранилась первой. Опустила голову, завозились в его объятьях. Он отступил сразу, все ещё оглушенный их неожиданным первым поцелуем.

— Мэв, ко мне, — позвала Ира пса.

Сергей тряхнул головой, протер глаза, обернулся. Под ногами лежали осколки зеркала.

— Оботрешь Мэва? — спросил он, кашлянув. — Я пока соберу это безобразие.

— Хорошо.

Он, все ещё смаргивая, пошёл к дверям. Заныл ушибленный локоть.

Надо было мыть пса в душевой