её. Но… Она не была мне дорога.

— Как так?

— Наши отношения имели деловую ось. Мы работали. В непривычной плоскости. Как бы это сказать… Мы друг с другом не были собой. Касались друг друга, как две окружности, не пересекаясь, не имея ничего общего, кроме этого касания.

Ира внимательно смотрела на Сергея. Он, не оборачиваясь, пожал плечами.

— Она чётко очерчивала границы. А я… Не имел желания их переступать.

— Почему?

— Не знаю. Не тянуло. Ещё между нами осталась Сашка. Она ненавидела Инессу. И выбор мой понять не могла.

Они помолчали. Что-то зашуршало в кустах за пальмой, и Ира, вздрогнув, прижалась к плечу Сергея. Он потянулся было, чтобы обнять её, но, опомнившись, быстро опустил руку на спинку скамейки.

— Обними меня, — глядя в темноту, попросила Ирина. — Пожалуйста.

Он прижал её к себе — крепко и сильно. На мгновение Ире показалось, что сейчас она запаникует. И вдруг он запел, тихо, едва слышно.

— Под небом голубым есть город золотой

С прозрачными воротами и яркою звездой,

А в городе том сад, все травы да цветы,

Гуляют там животные невиданной красы.*

Ира слушала, затаив дыхание, погружаясь в некое подобие транса, когда привычный мир, её восприятие реальности, серой, разбитой яви, в которой она жила последние несколько лет, менялись. Зыбью уходило прошлое. Болью отдавалось в груди настоящее и голос Сергея, звучащий среди теней.

Когда он закончил, тишина показалась Ире оглушительной. Она прижалась щекой к его плечу и шепотом произнесла.

— Мороженое растаяло.

— Бывает, — тихо ответил Сергей.

— Пойдём искать папоротник?

— Через минуту.

Ира, как всегда, отстранилась первой. Они побродили по оранжерее, пристроили велоцираптора и вышли в парк. Было довольно холодно. Сергей предсказуемо накинул Ире на плечи свою куртку, и они бок о бок направились к машине.

Их вечер заканчивался так же, как и предыдущий. Только в заключении Ира протянула Сергею динозавра.

— Не хотела оставлять его одного. Возьми.

Сергей вскинул брови.

— Он же бракованный. Оставила бы в среде обитания.

— Он не сам таким стал, — Ира улыбнулась. — И ему там было бы одиноко.

Сергей забрал игрушку, покрутил в руках и убрал в бардачок.

— Ладно. Придумаем что-нибудь.

Когда утром Ира пришла на работу, то в баре, за стойкой, где обычно возвышалась бутылка бренди, заметила велоцираптора с глазом на лбу. Он был не один — компанию ему составлял синий тираннозавр с перекошенной пастью.

Осень летела быстро. Шли холода — промозглые ветры гоняли мусор по подворотням. Дожди прибивали его к асфальту. Ранние прогулки перестали удаваться.

Ира грезила наяву. Ей хотелось привнести в отношения с Сергеем что-то хорошее, переступить раз и навсегда грань, лишившую её близкой нежности и ласки. Редкие, мимолетные прикосновения приелись, но когда однажды в машине Сергей решил её поцеловать, Ира едва не потеряла сознание. Сергею только и осталось, что трясти её за плечи и повторять, что все хорошо. Ира его не слышала — из прошлого до неё доносился голос Андрея.

И это было невыносимо.

— Ира, — после долго молчания сказал тогда Сергей. — Я больше не хочу причинять тебе боль. Когда решишься — действуй сама. Глупо звучит и некрасиво, но у меня крыша едет, что от… От меня тебе плохо.

Она не ответила, только кивнула, судорожно сглатывая. А ночью, лежа в кровати, представляла, как садится на колени к Сергею, обнимает его за шею и целует — долго, страстно. И давно забытое ощущение сковывало разум, горечью оставаясь на губах, пламенем раскатываясь по телу, болью возвращая в реальность.

Следующим вечером они долго сидели в машине у Ириного подъезда. Тихо пело радио, Сергей, откинувшись на спинку сидения, полуприкрыв глаза, смотрел в потолок.

— Завтра дадут сценарий.

— "Войны и мира"?

— Да. И я тут подумал… Может, стоит отдохнуть перед съёмками? У меня текст легче идет, когда я не…

В стекло с Ирининой стороны постучали. Ира подскочила и, шарахнувшись в сторону, уставилась на свою мать. Та, улыбаясь, махала рукой. Ира помахала ей в ответ и, не оборачиваясь, тихо произнесла.

— Тебе грозит вечернее чаепитие с задушевной беседой. Это моя мама, и она знает тебя только по сериалам и передачам.

— Ну… — наклонившись к Ире, Сергей тоже помахал её матери. — Переживу. Жаль, конечно, что ты ей обо мне не рассказывала.

— Я… — Ира смутилась. — Я не знала, что говорить. Прости.

— Да ладно, — он открыл дверь, вышел из машины, поправляя ветровку. — Доброго вечера! Я, вот, к вам на чай напроситься хотел.

Мать, хоть и смотрела телевизор все свободное время и имела о Сергее несколько идеализированное представление, вела себя сдержанно и тактично. Личных вопросов не задавала, спрашивала только про съёмки, про коллег по цеху. Ира молча пила чай и грызла одно печенье за другим, в мыслях удивляясь и стыдясь, что сама так просто с Сергеем вести беседу не могла. Она вообще редко спрашивала его о работе, а, между тем, актерство занимало значительную часть его жизни.

Сергей рассмешил мать очередной забавной историей со съёмок, и женщина, отсмеявшись, сморгнула слёзы и посмотрела на дочь.

— И все не могу я понять, как вы с Ириной моей сошлись. Она ведь закрытая совершенно, с тех пор как Дика убили. Я думала, вы её растормошите, но, вижу, застряли вы оба на полпути.

Ира нахмурилась.

— Мам, сейчас совсем не время.

— Извини, Иришка, я не хотела лезть. Ещё будете чаю?

Разговор вернулся в прежнее русло. Мать не стала больше говорить о дочери, только упомянула, что та окончила школу с отличием и в микробиологию подалась из-за детского интереса к микроскопам и микромиру. Беседа обещала быть долгой, но Сергей со своим актерским умением перевести разговор, довольно быстро разобрался со всеми вопросами и начал сматывать удочки. Пообещал в следующий раз привезти фотографии со съёмок и извинился, что явился без цветов и гостинцев. Мать, отмахиваясь и улыбаясь, проводила их до двери.

— Дочь, не задерживайся, — бросила вслед, когда они вышли в подъезд.

Ира проводила гостя до машины. Уже стемнело и похолодало. Моросил мелкий, противный дождь.

— Спасибо за вечер. Давно так тепло и уютно не было, — Сергей поймал Иру за руку и чуть сжал холодные пальцы. — Замерзла? В машине погреемся?

— Нет, пойду домой. Она не утомила тебя?

— Глупости. Милейший человек. И… — он замялся. — Я не должен, но… Она ничего не знает о…

— Нет, — Ира в упор, с вызовом посмотрела на собеседника. — А ты?

— Знаю, — он не отвел глаз. — После аварии, когда ты сидела в скорой помощи, ты рассказала медсестре о том ублюдке.

Ира