спальне. Юлия сидит рядом и испуганно смотрит на меня. Хвала богам, что она жива. Но что это было? Кошмар? Отголоски прошлого? Или последствия использования сердца проклятого? Слева появился Гру и, положив руку на плечо, заглянул мне в глаза.

— Виктор Игоревич. Не бережешь ты себя. Ещё бы немного и я бы тебя не вытащил, — сказал дендроид и сел на край кровати. — Осколок засел в правом предсердии, ты был на волосок от смерти. Я до сих пор не понимаю, как ты ещё и Антипу умудрился помочь? Должен был лежать рядом с ним на последнем издыхании. Антип, кстати, в норме. Уже пришел в себя, но пролежит в лазарете ещё дней пять.

— Спасибо, Гру. Я твой должник, — прохрипел я и почувствовал, что губы и язык пересохли.

— Я думала, ты умрёшь… — всхлипнула Юлия и рухнула сверху, уткнувшись носом в мою грудь.

— Юлия Сергеевна, ну что ты такое говоришь? Нужно больше верить в будущего мужа, — подмигнул мне Гру. — Кстати, с тебя двадцать тысяч за лечение.

— Хренасе. Вот это у тебя ценник подрос. А раньше бесплатно лечил, — удивился я.

— То было раньше. А сейчас ведь я закупаю сладости для всей Дубровки. По крайней мере, для её детской части. Так что мне нужно очень много денег, — отметил Гру.

— В таком случае, я не дам тебе денег.

— Скряга, — фыркнул дендроид, опалив меня негодующим взглядом.

— Нет, ну ты сам посуди. Зачем мне давать тебе рыбу, если я могу дать удочку?

— Не понимаю, к чему ты ведёшь.

— На северо-востоке земля пустует, давай построим там собственную пекарню. Ты будешь её управляющим и главным дегустатором. Что скажешь?

— А что так можно было? — подскочил Гру.

— Даже нужно. А то ты меня своими тортиками разоришь, — ухмыльнулся я. — Строй производственные помещения, а заодно создай что-то наподобие кафе. Злата закупит всё необходимое, а среди переселенцев всяко найдём умельцев, которые с радостью возьмутся за работу.

Гру ничего не ответил, а просто расплылся в счастливой улыбке и исчез в зелёной вспышке.

— Виктор. Мне и малышу нужно чтобы ты был жив и здоров, — прошептала Юлия, шмыгнув носом.

— Понимаю. Но именно поэтому я должен бороться за наше счастье. Сама понимаешь, под лежачего бомжа водка не течёт.

— Чего? — протянула она и захихикала.

— Тьфу! Антип, зараза, со своими присказками. — Выругался я, вспомнив, как мы подбирали речь для встречи Антипа с Хрущевой. — Юль, я тебя услышал и обещаю понапрасну не рисковать. Всё будет хорошо.

— Правда-правда? — Она подняла на меня заплаканные глаза.

— Обещаю.

— Поймала тебя на слове, — хитро прищурилась Юлия и шмыгнула носом.

— Конечно, поймала. Я уже давно угодил в твои сети, — улыбнулся я и, притянув к себе, поцеловал. — Кстати, сколько я провалялся без сознания?

— Всего-то три дня.

Ого! Услышав это, я присвистнул. Видать, я и правда был на грани жизни и смерти, раз столько был в отключке. А теперь главный вопрос. Если я умру, то сердце проклятого сможет вырваться из пространственного хранилища и подчинить себе моё тело?

Это всё-таки божественный артефакт, а значит, что такая вероятность существует. Придётся и правда заботиться о собственной безопасности, ведь я не хочу становится личем. А спасать близких от оков плоти тем более. Зараза! Артефакт чертовски полезный, но вот возможные последствия…

Убедив Мышкину в том, что я буду осторожнее, отправил её вместе с Любавой по магазинам, чем вывел из себя Оболенского. Девчонки переместились в Иркутск, а я остался один на один с разъярённым Григорием.

— Дубровский, я конечно знал, что ты сволочь, но не думал, что настолько.

— Гриш, я же тебе говорил, Любава целиком и полностью твоя, но порой она будет отлучаться с Юлией за покупками.

— Да я не про это! А про то что ты решил окольцеваться раньше меня. К тому же ещё и не сказал мне ничего. Если б не Картаполов, то я бы о вашей свадьбе узнал лишь когда вы вручили бы мне приглашение. Если, конечно, вообще собирались меня звать, — обиженно выпалил он.

— Тьфу! Твою мать. Нашел, на что обижаться. Я вообще-то безжизненным куском мяса три дня провалялся. А ты мне тут концерт устраиваешь, — возмутился уже я.

— Ага, знаю. Я тебе персики приносил. Но ты не уходи от темы разговора. — Оболенский запустил руку во внутренний карман костюма и достал коробочку. — Я уже неделю его ношу с собой и всё никак не решусь сделать Любаве предложение. — Приоткрыв коробку, он показал красивое кольцо с огромным алмазом. — А ещё мне не нравится, что ты таскаешь с собой Любу на самоубийственные вылазки. С одной стороны, это ваши семейные дела, но с другой стороны, в такие моменты я хочу тебе шею свернуть.

— А-ха-ха! Григорий Ярославович, экий вы тюфяк, — рассмеялся я. — Ну, и какого чёрта ты мнёшься? Делай предложение, да сыграем тройную свадьбу.

— Тройную? — нахмурился он.

— Ну да. Ершов-то тоже жениться собрался.

— Вот вы скоты! Друзья ещё, называется. Я всё последним узнаю?

— А ты бы от Любавы почаще отлипал, глядишь и тоже был бы в курсе, — укорил его я. — Что думаешь насчёт тройной свадьбы? — вернул я его в нужное мне русло.

— Ну, так-то я не против. Только сперва нужно получить согласие Любы.

— Обязательно получишь. Она от тебя в восторге. Тогда по рукам. Устроим тройную свадьбу, — сказал я, схватил руку Григория и пожал её, а после собрался уйти.

— Так, стоять. Что насчёт ваших вылазок? Когда она станет моей женой, я не хочу, чтобы ты подвергал её опасности.

— Эх… Гриша, Гриша. Знал бы ты, насколько сильна моя сестра, не переживал бы лишний раз.

— Что это значит?

— Секрет рода, — пожал я плечами. — Как породнимся, может и расскажу, а пока мне нужно в командировку в Польшу.

— Что ты там забыл?

— Секрет рода, Гриша, секрет рода, — расплылся я в улыбке.

— Да ты достал уже со своими секретами! — возмутился Оболенский.

— Как породнимся, всё узнаешь. Но это не точно.

— Узнаю всё и это точно! Виктор, ты слышал меня⁈ Я всё