— Мистер Стинтон, — подчеркивает она, — я включила телефон на громкую связь, чтобы Элизабет могла извиниться перед вами. Я бы хотела, чтобы вы сообщили ей, что вы слишком заняты, чтобы…

— Я совсем не занят.

— Видишь, мам? — Элизабет говорит на заднем плане.

— Макс, — выпаливает Дон, — ты только что снова проверил свое расписание, и ты занят. Верно? — В нем есть намек на отчаяние.

На моем лице медленно расплывается злая улыбка. — Вообще-то, у меня завтра весь день ничего не происходит.

— Так ты придешь, да? — Элизабет визжит.

— Если твоя мама не против.

— Пожалуйста, мам. Пожалуйста. Мы точно выиграем, если он сможет прийти.

На пару секунд Дон замолкает, и я знаю, что она мысленно проклинает меня за то, что я свалился с обрыва.

Наконец, она выплевывает: — Я думаю, если это не слишком много для мистера Стинтона…

— Вовсе нет. Я даже могу привести с собой друзей.

— Я так и знала. Вы лучший, мистер Стинтон. Я так и думала с тех пор, как вы сказали те приятные вещи о маме по телевизору. — взволнованно щебечет Элизабет. — Второй класс завтра будет пинать камни.

— Элизабет, следи за своими выражениями, — ругает Доун.

— Прости, мам.

Я хихикаю. По какой-то причине моя энергия только что подскочила до сотни. Будь то детская невинность Элизабет, или облегчение от того, что я наконец снова слышу Дон, или и то, и другое, я чувствую, что мог бы пробежать марафон.

— От тебя не было никакой помощи, — бормочет мне Дон. Я предполагаю, что ее дочь вне пределов слышимости, потому что ее голос достаточно холодный, чтобы превратить меня в ледышку.

Я подпираю лодыжку коленом, улыбаясь виду за окном, когда раннее утреннее солнце заливает мой офис. — Я верю в то, что нужно воздавать должное будущим лидерам нашей страны.

— Чушь собачья. Ты делаешь это, чтобы позлить меня.

— Я делаю это, чтобы познакомиться со своей племянницей. Раздражать тебя — просто бонус.

Она издает недовольный звук, и если бы она была передо мной, я бы, наверное, схватил ее и поцеловал. Здорово, что она в безопасности в своей квартире и подальше от моих непослушных рук.

— Ты знаешь, я не хочу, чтобы Stinton Group находились рядом с Элизабет.

— Тогда я не пойду туда как Макс Стинтон. Я пойду туда как Макс.

— Можете ли ты отделиться от этой компании? Я не думаю, что ты сможешь.

Я бы согласился с ней, если бы это было пару недель назад. До того, как я встретил ее. До того, как она ворвалась в мою жизнь.

— Посмотрим, не так ли? — Я понижаю голос. — Если тебе так не понравилась эта идея, почему ты согласилась?

Она снова издает искаженный звук и замолкает.

Мягким уверенным тоном я говорю Дон: — Я не собираюсь признаваться, кто я и как я связан с ней. Это всего лишь день карьеры. Это просто бизнес.

Просто бизнес?

— Хм. — Дон фыркает себе под нос.

Посмотрите на это. Она тоже на это не купилась.

Ваня топает вниз по трапу своего роскошного частного самолета в темных очках на лице и с развевающимся на шее шарфом.

На ней одно из тех диковинных модных платьев, которые мне еще предстоит оценить. Верх платья торчит под странным углом, как утес, выступающий над океаном, а юбка представляет собой что-то вроде многослойного пуфа, короткого спереди и длиннее сзади.

Это мода, Макс. Мода, говорила мне Ваня, когда я спрашивал ее, почему она носит эти нелепые наряды. Я узнал это прямо от моделей на Неделе моды.

Если это так, ей нужно вернуть свои деньги.

— Вау, — шепчет Хадин рядом со мной. Он не сводит глаз с Вани, как будто она самое красивое создание, которое он когда-либо видел. Очевидно, он не разделяет моего мнения о ее авангардном стиле одежды.

Ваня скользит к нам по асфальту. Походка модели — та, за которую ей платят неприличные деньги, — намекается на то, как она двигает талией и ставит одну ногу прямо перед другой.

Она высокая, чувственная женщина с такими изгибами, что им позавидует даже опасный горный склон. Кремово-смуглый цвет лица, высокие скулы и чувственные губы дополняют образ супермодели больших размеров.

Приближаясь к нам, Ваня натягивает солнцезащитные очки поверх короткой стрижки, открывая карие глаза, оттененные синим, красным и зеленым. Почему-то на ней взрыв красок выглядит скорее изысканно, чем клоунски.

— Что за приветственная вечеринка? — Спрашивает Ваня, отступая назад и глядя на Хадин. — Я имею в виду, я знаю, почему Макс здесь. Просить еще об одной услуге.

— Я никогда не попрошайничаю, — усмехаюсь я.

Она закатывает глаза. — Ты тоже никогда не посвящаешь меня во все подробности.

— Ты же сама сказала, что не возражаешь поговорить с впечатлительными молодыми женщинами, жаждущими узнать о моде. — Я поднимаю руку, как бы говоря, что это не моя вина.

— Ты не говорил мне, что им по семь лет, Макс. — Она искоса смотрит на меня.

Я пожимаю плечами. — Если бы я это сделал, ты бы не сказала ”да".

— Подло. — Она грозит пальцем. — Ты извлекаешь из него слишком много уроков. — Она кивает на Хадин. — Я говорила тебе, что Хадин плохо влиял.

— Я не такой подлый. Я был искренним и громко говорил о своей любви к тебе.

Ваня фыркает. — Так вот почему ты растянулся на шестой странице с близнецами по обе стороны в пятницу вечером?

— Ты следишь за мной, Ванс? — Хадин ухмыляется. — Это нормально — признать, что ты ревнуешь.

Она сердито смотрит на него.

Я встаю между ними, прежде чем они успевают подраться. — Нам пора идти. Мы уже опаздываем.

— Лучше модно опаздывать. Поддерживает напряженность. — Ваня похлопывает меня по плечу.

Дело в том, что я ненавижу опаздывать. Особенно сегодня. Я снова увижу Дон, впервые за несколько недель. И я тоже впервые лично встречусь со своей племянницей.

Это чертовски важное дело.

Ваня направляется к ожидающей меня машине. — Что именно у нас на повестке дня? Ничего слишком долгого, правда? Я отложила встречу со своим агентом, так что у меня есть всего час в запасе.

— Часа более чем достаточно. Поверь мне.

Хадин открывает дверь Ване.

Она задирает нос, протискивается мимо него и открывает дверь с другой стороны.

Я почти смеюсь, когда вижу раздраженный взгляд Хадина. Как и Хиллса, он привык к тому, что женщины из кожи вон лезут ради него. Ваня терпит его присутствие только потому, что он мне близок, и она никогда не позволяет ему забыть об этом.

Как только мы садимся в машину, Джефферсон одаривает Ваню одурманенным взглядом.

Она улыбается ему. — Привет, Джефф.

— Мисс Ваня. — Кадык Джефферсона чуть не бьет по лицу и меня, и Хадина, когда он сглатывает. — Вау. Вы… вы еще красивее, чем когда я видел вас в последний раз.

— Как