— Прости, я просто перенервничал… И тут еще твой парик, — извинился Честер. — Итак, полое украшение.

— Да-да! Ты говорил, что оно нужно для какого-то там свечения. Ну, ты же любишь сделать свадьбу поэффектнее!

Честер Чернокниг засиял, сделал очередной глоток и, видимо наконец-то успокоившись, полез в карман. А потом, как фокусник, извлекающий кролика из шляпы, вытащил светящийся пузырек и поставил на чайный столик.

Это произвело на кутюрье такой же эффект, как уже упомянутый кролик на маленького ребенка, а механизм в парике — на Честера.

— Что это такое! — только Бальзаме мог задать вопрос восклицанием. — Оно такое красиво-изумительное! И так светится!

Когда кутюрье не хватало мыслей от восхищения, его прилагательные ограничивались двумя словами.

— Это, дорогой Бальзаме, ключ к одной весьма интересной задумке.

— Но что это такое? — кутюрье в изумлении поднял пузырек.

— Я сам до конца не знаю, — пожал плечами Честер. — Но оно точно живое, Бальзаме, оно все понимает, все слышит, и может говорить…

— Убирать-меня-забирать!

— Правда, говорит еще не совсем правильно, но это вопрос времени, — улыбнулся церемониймейстер. — Я правда не знаю, что это такое, Бальзаме, но я подумываю назвать его… фейри[8].

Это странное слово отвлекло Бальзаме и выбило его из гармонии созерцания.

— Фей что? — переспросил кутюрье.

— Фейри. Надо же придумать хоть какое-то название для этого.

— Ну, тогда надо делать со вкусом! — оживился Бальзаме. — Ты что, не видишь, что твое это фейри ему… ей… этому совсем не подходит? Давай-ка лучше попробуем…

— Феи? Может это будут феи.

— Нет-нет! Звучит совсем не так, как надо.

— Эллилы[9]! — Честер выдавал идеи пулеметной очередью.

— Неплохо, но для названия какого-нибудь платья.

— Пикси.

— Хм, уже близко! Но на мой вкус, нужно что-то попроще. Как насчет… насчет… ду́хов.

Лучший свадебный церемониймейстер всех семи городов призадумался.

— Хм, звучит. Пускай пока будут пикси-духи, или духи-пикси. Но я отвлекся, это сейчас не так важно, Бальзмае! Я нашел эту… этого пикси-духа после одной из свадеб… точнее, нашел не этого, а другого, но суть не меняется, — тут он замолкнул, нервно сглотнув, вспоминая недавние события и зеленое свечение на своих руках. — Я сам не понял, как это случилось. Просто наслаждался свадьбой, замечательной организацией, ходил по залам, и потом… увидел, как в дыму от трубок и огня — а там очень много курили, Бальзаме — что-то светится. Что-то настолько красивое, что мне пришлось подойти поближе. Тогда я увидел такой же, призрачно-зеленый огонек. И… решил поймать его. Просто, на память, чтобы он светился, пока не погаснет. Как ребенок светлячка, представляешь, хотя никогда их не любил. Но от этого чем-то тянуло, чем-то таким приятным… А потом, Бальзаме, он заговорил — ты бы знал, как я перепугался! Сначала маленькими словами, обрывисто, но со временем он научился делать это нормально, как мы с тобой. И он понимал, что говорю я, и что говорят другие…

— Куда же он пропал?

— Все было хорошо до вчерашнего дня. Я держал его в баночке, хоть он и просился наружу, но он был нужен мне… а вчера я случайно, — Честер зажмурился, не желая вспоминать прошедшие события. — Прихлопнул этого духа-пикси.

— Честер!

— Я не специально, Бальзаме! — взмахнул руками церемониймейстер. — Просто этот пикси-дух отказался говорить мне, что услышал, а это так важно. Я пытался поймать его, и…

— Но ты же сказал, что до этого он говорил с тобой абсолютно спокойно.

— Да, но здесь… видимо, я не уследил.

— Не уследил за чем?

— За собой, Бальзаме, но всему свое время. Так вот, когда я понял, что пикси-дух может говорить и понимает все, что говорят другие, мне пришла в голову идея, — церемониймейстер ухмыльнулся. — А что, если использовать их размер и возможности… что, если рассылать их по свадьбам и светским вечерам, и они, как обычные огоньки, блики на стекле, будут слушать, а потом прилетать обратно и рассказывать! Рассказывать все: разговоры, сплетни, истории, которые услышат. Их рассказы можно продавать в газеты, Бальзаме! Или другим заинтересованным лицам. Без лишних вопросов духи-пикси будут выведывать все самое интересное и сокровенное. К тому же, отправлять их на свадьбы не составит труда, по понятной причине.

Честер снова ухмыльнулся и продолжил свою тираду:

— Это же будет так выгодно и необычно, это такая магистральная идея, Бальзаме! А если мы и дальше будем делать полые украшения в платьях, то гарантированно получим истории как минимум каждой невесты. И назовем все это… назовем… Почтой Ду́хов Честера Чернокнига!

Бальзаме, слушавший все это время чуть ли не с открытым ртом, широко и по-детски улыбнулся, поняв, что его вариант названия для существ все же одержал победу. Кутюрье до блеска в глазах восхитился идей, хоть в глубине души это восхищение яростно билось с этикой, но в этот конфликт внезапно вмешался разум, с силой ударивший вопросом-кувалдой.

— Но ты же сам сказал, что тот дух отказался тебя слушать, Честер! Как ты собираешься заставить говорить, слушать и исполнять твои желание других?

— Я говорил, что это была моя оплошность. Я совершенно случайно нашел то, что делает их более сговорчивыми, но в тот момент позабыл об этом… — Честер пошарил по карманам и достал пузырек с апельсиновым маслом, которым смазывал усы.

— Ты шутишь! — всплеснул руками Бальзаме.

— Ни капли. Сам не понимаю, как это работает, но…

— Но Честер, — словно бы подхватил фразу кутюрье, — где ты возьмешь так много-много этих духов? Пока у тебя только один!

— Все дело в дыме, дорогой Бальзаме, все дело в дыме. Именно поэтому свадьба должна пройти в лучшем виде. Ну и еще потому, что я обещал Крокодиле, конечно же. Тем более, она от этого ничего не потеряет — разве что, пару секретов, которых у нее, по-моему, и нет. Зато у других гостей….

— Погоди, так ты хочешь сказать, что все дело… — и без того овальное лицо Бальзаме вытянулось еще больше, напомнив кабачок, который очень и очень хорошо подкармливали.

— В свадьбе! — ухмыльнулся Честер.