Шрифт:
Закладка:
И я прыгнул на первый камень, прекращая разговоры, сосредоточенный лишь на том, чтобы вовремя прыгнуть дальше, или взять паузу, или выбрать новый объект для точки… Возможно, Пушатопоркусампа что-то и говорил дальше, не знаю, не слушал.
Все слилось в череду действий на грани катастрофы. Я слышал мгновенно затихающий гул падающих вниз камней, скатывающихся по склону после моих прыжков, но права на ошибку не было, и я упорно продвигался вперед. Точнее, вверх.
И если первые движения были подкреплены инерцией зверя, способного разгоняться до ста тридцати километров в час, то чем выше я забирался, тем круче становился уклон, и рано или поздно инерции не осталось.
И я замер на одном камне, собрав все четыре лапы в кучку и балансируя хвостом, пока выглядывал следующую остановку. Теперь задача в конкретных прыжках.
Прыжок, прыжок, еще один — ошибка, и я принимаюсь скакать, спасаясь от обломков, и стараясь просто придерживаться единого направления, и вновь на помощь приходит скорость гепарда и его способность за раз в прыжке пролетать по шесть-семь метров. И именно пролетать — не касаясь лапами камней, находясь в воздухе. Но это имело и свои неудобства — из-за нарушения хрупкого равновесия всего холма, я пару раз чудом успевал оттолкнуться хоть как-то, пока под лапами рушилась очередная опора.
А если бы у меня не было слияния? Возможности трансформироваться именно в этого зверя? Или был не гепард, а, например, лошадь, бык, да хоть тот же самый бегемот, в конце концов! Мощный, сильный, и не предназначенный для похода в горы в экстремальных условиях.
Тогда бы я, вероятно, использовал те сильные стороны зверя, что были доступны в такой ситуации. Или забирался на своих двоих. Или вернулся ко второму плану и раскатывал гору по камушку. Методично и медленно, чтобы не нарушить основной столп, стержень, на вершине которого и хранится якорь. Непосредственно под ним, как пуповина связи с миром, возникает прочный каменный обелиск разной высоты. Чем древнее Разлом, тем выше этот столп. Судя по тому, что меня чуть не угробила виверна, и сколько прыжков вверх я уже сделал, Разлом тут находится давно. Не меньше пяти лет, я так предполагаю.
Опять эта цифра. Пять лет назад Лисичка вышла замуж, пережила мужа и виверну, открыла в себе магию… И появился Разлом, который можно сказать, охраняет Волконский, попутно выжимая все выгоды. Совпадение? Пока я не знаю конкретных цифр, это всего лишь действительно совпадение. Да еще только в одном — в сроке давности. Понятия не имею, как связаны эти события.
Пушистик меня больше не отвлекал, наконец-то, проникнувшись серьезностью ситуации, даже подсказывал, куда лучше прыгнуть — он-то свое тело лучше знает, чем я. А на логичный вопрос — почему раньше не сказал, флегматично ответил, что я не спрашивал, предпочитая действовать в одиночку и отдавать приказы. Поэтому он обиделся.
Я едва со скалы не сверзился, когда услышал, что некое космическое существо с условным телом и разумом обиделось. Но не стал это комментировать, лишь кратко извинившись перед его котейшеством, если какие-то реплики в условиях выживания были недостаточно цветисты и воспринимались как приказы.
И только поняв, что я добрался до самой вершины, до того самого нерушимого столпа, позволил себе передохнуть, вытягиваясь во весь рост и ощущая неприятную дрожь в усталых лапах. Нет, не приспособлены гепарды к марафонам, да еще по пересеченной местности. Дыхалка почти нулевая, с его-то забегами это вообще вызывает недоумение.
— Пока ты себя жалеешь, там твой камушек сейчас сопрут, — по-прежнему флегматично обратил мое внимание Пушатопоркусампа к происходящему, и я вскинул голову.
Когда только запрыгнул, я огляделся, понимая, что на этой голой круглой ровной площадке посередине лежит небольшой камень примерно с кулак размером. И все, больше никого нет, я успел вовремя, и прибыл первым. Поэтому можно и отдохнуть три минуты, чтобы затем защищать этот якорь от других желающих. Или подумать над безопасным способом выполнить условия проклятых сражений, и при этом не схлопнуться самому в себе.
Поэтому и лег на расстоянии по прежнему в теле гепарда, так как понимал, что трансформация в условиях Разлома — такое себе мероприятие. А ведь если буду человеком, то потом придется еще два раза трансформироваться — спускаться-то как-то надо!
— Стой, идиот! — кинулся я к появившемуся из-за скал здоровенному пеликану, который подлетел к якорю и явно собирался его закинуть к себе в горловой мешок. — Не трогай, сдохнешь!
Пеликан на секунду глянул на меня, а потом, распахнув клюв в ухмылке (своеобразное зрелище), резко заглотил камень и взлетел вверх.
Точнее, попытался взлететь. Это сложно делать, когда каждая частичка тебя заворачивается сама в себя, выворачиваясь наизнанку.
— Твою ж мать… — выдохнули мы одновременно с Пушем, и я резко помчался в обратную сторону, прыгая вниз, совершенно не заботясь о том, что там меня внизу встретит.
Потому что я не рассказывал питомцу о подробностях возникновении разломного цунами. Хотя, думаю, тут было понятно, что как и цунами, причина одна — некий взрыв. И именно он и произойдет, когда взаимоуничтожение якоря и пеликана достигнет критической точки.
Моя задача — оказаться подальше, за те несколько мгновений, пока это происходит. Потому что, согласно записям исследователей-Мастеров, впервые столкнувшимся с таким явлением, это происходило «быстро». Что логично в условии Разлома.
Осталось выяснить, насколько «быстро» я бегаю. Достаточно, или нет?
Как выяснилось «совсем скоро», недостаточно. Взрывная волна подхватила и швырнула меня, когда я спустился примерно на половину. И дальше мой спуск был еще быстрее, хоть и не произвольным.
— Ты можешь телепортировать меня куда-нибудь? — кувыркаясь вверх тормашками, собирая на ребра и лапы все мельтешащие рядом камни, подкинутые вверх первой взрывной волной, я пытался придумать хоть какой-нибудь план действий.
— Сейчас могу.
