Шрифт:
Закладка:
– Что?
– Пинок под зад, Полина, – говорит ровным, чуть звенящим от напряжения голосом Антон. А я уже не сдерживаю слез, которые катятся и катятся по щекам.
Еще вчера утром я думала, что наша ночь испортила все.
Нет, я ошибалась.
Вот теперь точно произошел полный крах наших с ним шатких отношений. И личных, и рабочих, и вообще всех.
– Прости, – все, что удается выжать из себя.
И нет, прежняя Полина, та, которая привезла Котова сюда, ни за что бы не признала свою вину. Отбрыкивалась бы, кусалась, ругалась и язвила. Но в той Аристовой, видимо, что-то сломалось накануне. Нынешняя я просто готова стыдливо вжать голову в плечи и капитулировать.
Антон поджимает губы, и мне кажется, всего на мгновение, но ему захотелось обнять меня. Всего на доли секунды упрямая злость исчезла с его лица. Ему стало жалко. Может быть, совестно. Но это был миг...
Потом он зло зашипел и бросился скидывать остатки вещей в сумку. Не обращая на заливающую слезами пол меня.
– И что дальше? – решилась сказать, после того, как прозвучал звук застегнувшейся на сумке молнии.
– Финита ля комедия, Аристова. Повеселились и хватит! – бросает Котов и, не оглянувшись, уходит, громко хлопнув дверью.
Ну, вот и все. Конец.
Глава 33. Вот и сказочке конец
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем дверь в дом снова хлопнула.
Кто-то зашел в дом.
Я, как ужаленная, подорвалась в сторону прихожей в надежде, что это вернулся Антон. Летела, стирая мокрые дорожки с щек, а когда увидела, кто это явился, все внутри оборвалось. Снова.
– Что ты здесь делаешь, Сотников? – яд в тоне сдержать не удалось.
– Да брось! – разводит руками мужчина. – Ты же несерьезно? Ты из-за него, что ли, страдаешь? Из-за этого богатея недоделанного? Да он же…
– Закрой свой рот! – хватаю с вешалки куртку и швыряяю в сторону удивленного Макса. – Убирайся отсюда, я сказала! – летят следом его ботинки. – Видеть тебя не хочу, бегемотище! – а теперь через весь коридор перелетает сумка гостя.
– Как ты меня назвала?
– Мерзкий, храпящий бегемот. Вот как! Прав был Котов, ты просто городской петух.
– Котов, значит? – ухмыляется Макс, но ботинки с курткой надевает. – Ну и черт с тобой, Поли. Ты еще пожалеешь о своем решении, – выдают мне нравоучительно. – На хрен ты ему не нужна, поняла?! У него таких – каждый день новая. И ты просто окажешься очередной галочкой в списке побед этого бестолкового мажора!
У-у-ух! Убью! Закопаю на огороде, если эта холеная рожа сейчас же не исчезнет с моих глаз!
Хватаю стоящий рядом веник и замахиваюсь, да так, чтобы удар вышел ощутимей. А потом со всей силы приземляю его на спину Сотникову, который, отбиваясь руками от моего “орудия”, с криками “дура неадекватная” практически вываливается в двери дома. Вышвыриваю за порог его сумку и с чувством выполненного долга запираю дверь на замок.
Пусть катится!
И он пусть катится!
Все пусть катятся!
Надоели. Бесят. Раздражают. Ненавижу и… люблю. Черт!
Прислоняюсь спиной к двери и скатываюсь на пол. Подгибаю колени, обхватив руками, и даю волю настоящей истерике. А в голове бьется одно единственное и мерзкое осознание: влюбилась. Как глупая маленькая дурочка, влюбилась в Котова! В этого наглого, самовлюбленного, раздражающего и самоуверенного несносного босса. Что б ему… билет в бизнес-класс не достался! И вообще, чтобы он в столицу возвращался в плацкарте, на крайней полке у туалета. Ненавижу. Ненавижу и люблю!
***
Слезам-то можно предаваться вечно. И жалеть себя сутками напролет. Но проблема в том, что уже через час глаза опухли, нос покраснел, а слезы высохли. Их просто не осталось. Кажется, сегодня я выплакала всю жидкость, что была в моем организме, и теперь я иссушена до дна.
Оставаться и дальше здесь смысла нет. Но и возвращаться в Москву не хочу. Не могу. Мне нужно время, чтобы понять, как быть дальше. Как жить и как работать. А главное теперь: где?
Собираю свои вещи, что успела за неделю раскидать чуть ли не по всему дому. Проверяю, все ли двери закрыты, и, заглянув напоследок к тете Томе, прошу приглянуть за домом родителей. Сообщаю, что уезжаю. Выслушав маленькую речь, полную охов и ахов, выхожу на остановку в ожидании маршрутного автобуса, который приезжает с небольшой задержкой.
А дальше снова трясучка по разбитой дороге, проносящиеся за окном пейзажи осеннего леса и снова остановка. Только уже на междугородном автовокзале. Оттуда, недолго думая, вызываю такси, пожалуй, я могу себе его все-таки позволить, и уже через час, собрав все пробки в центре города, такси высаживает меня у дома родителей.
Родной двор, родная, видавшая виды, но такая уютная пятиэтажка в центральном районе. Откуда до моей любимой набережной и парка Горького рукой подать. У родителей была масса возможностей в свое время продать нашу уютную двушку в этом доме и купить трешку в новостройке. Они буквально заполонили город, и с каждым годом растут, как грибы. Не по дням, а по часам. Но, честно говоря, я счастлива, что родители на этот шаг так и не решились. Здесь сам двор пахнет моим детством. Соседи друг друга знают, прожив бок о бок уже не один десяток лет. Так что… нет. Новостройка? Ни за какие коврижки.
Немного успокоившись за время в дороге, я честно пытаюсь держать лицо. Пока поднимаюсь пешком на пятый этаж, улыбаюсь. Пока дергаю ручку двери, стараюсь глубоко дышать. Уговариваю себя, что произошло недоразумение. Ерунда. Пустяк. Все проблемы сами собой рассосутся. И в голове, и в сердце, и в жизни. Но стоит только переступить порог квартиры родителей и попасть в объятия мамы, как высохший было поток слез накрыл с новой силой.
Кого я обманываю? Мне ужасно плохо! Так, что кажется, моя жизнь сегодня потеряла всякий смысл!
Глава 34. Невелика потеря
Родителей я перепугала. Еще как. Мама охала, ахала, суетилась вокруг ревущей навзрыд меня и пыталась понять, что со мной происходит.
День.
Второй.
Они с отцом яростно наседали, пытаясь
