меня мэр собирался принести в жертву этому гаду, лишь бы его задобрить, – торопливо пояснил доктор, – вообще-то, я на вашей стороне. Я оказался в тюряге, потому что пытался убить д’Обстера.

– Ладно, на рассказы времени нет, – заключила Изабелла, – скажите нам, где находится этот «Хозяин» – и мы его убьём.

– Вельзевул устроил себе убежище в руинах Столицы, в Имперском Дворце, – заговорил Грабовски, – оттуда он управляет своей марионеткой, д’Обстером, и редко наведывается в сам город.

– Спасибо вам большое! – поблагодарила Сестра.

– Выходит, мы все жили с демоном под носом в полной уверенности, будто они ушли, – мыслил вслух Брат, – Неплохо.

В это время где-то вдалеке послышались выстрелы и странный шум, и в тюремный коридор вбежала Арабелла. Вслед за ней, гремя металлическими ногами, вошёл человек в скафандре с клешнями, похожем на снаряжение водолазов из книг. Из недр металлического костюма доносился непонятный гул.

– О! Инес Герцен! Какими судьбами? – обратился Грабовски к Арабелле, – а вы… Нелли? Это ты? – он удивился, узнав лицо девушки за толстым стеклом шлема, – что это ты надела?

– Мы пришли помочь вам, доктор, – ответила его ассистентка непривычно гулким голосом.

– Я отведу вас в безопасное место, где Вельзевул вам не будет угрожать, – Арабелла приблизилась к Грабовски.

– Вы знаете такое место в Последней Надежде, госпожа Герцен? – язвительно спросил доктор, – да весь город во власти этого демона!

– Доверьтесь ей, доктор, – успокоила его Нелли, – мы вас защитим.

– А как же ты, Нелли? – заволновался Грабовски, – ты пойдёшь со мной?

– Нет, я останусь помогать Брату и Сестре, – твёрдо произнесла девушка, – я справлюсь, ведь я волшебница в броне.

Доктор недоверчиво нахмурился.

– Эрнст и Изабелла, летите в руины Столицы и одолейте Вельзевула, – сообщила задание Арабелла, – Люциус уже вылетел и вам поможет.

– Дети, учтите, что Вельзевул – очень мощный и опасный противник, – перебил её Грабовски, – надеюсь, вы покажете ему!

– Мы постараемся, – стиснула зубы Изабелла.

Арабелла взяла Грабовски за руку и ушла по коридору в неизвестном направлении. А вдали послышались шаги и голоса:

– Они вон там!

– Вперёд! Вперёд!

– Идите к самолёту, – прогудела Нелли, – мы со Стирателями задержим охрану!

Изабелла и Эрнст развернулись и покинули тюрьму сквозь стену. Они не хотели ни вступать в бой с гвардейцами д’Обстера, ни умереть от их пуль. Ведь, в конце концов, стражники тоже были людьми, и им следовало сражаться на одной стороне против демонов. Поэтому Брат и Сестра побежали обратно к аэроплану, чтобы снова взлететь и сразиться с Вельзевулом, пока тот не убил их отца. Белый корпус из металлопластика был всё ближе и ближе к фиолетовым магам…

И тут двери тюрьмы снова открылись, и на улицу хлынули десятки военных и полицейских. Они стреляли по Изабелле и Эрнсту из винтовок и пистолетов, но Брат и Сестра в очередной раз ловко спрятались за бронированным фюзеляжем аэроплана.

– Стоять, колдовское отродье! – рявкнул кто-то из полицейских.

– Сдохните! – вопили люди д’Обстера.

Эрнст и Изабелла смотрели то на кабину самолёта, то на стреляющих солдат. Они не могли вылезти из укрытия и отправиться в разрушенную Столицу, пока аэроплан находился под огнём. Но, к радости близнецов, на улице появилась Нелли в экзоскелете. Её сопровождали два Стирателя, еле различимые в темноте. Большие и громоздкие биоавтоматоны, бряцая бронёй, подняли руки с множеством пушек. Красные глаза и реакторы на груди Стирателей слабо светились в ночи.

– Улетайте! Я задержу их! – крикнула волшебница Изабелле и Эрнсту.

Гвардейцы и полицейские выбрали новые цели для стрельбы, но их пули не могли пробить экзоскелет Нелли и прочную броню биоавтоматонов.

– Стиратели, активировать противопехотный режим! – приказала волшебница.

Брат и Сестра переглянулись, поразившись твёрдости и жёсткости в её голосе.

– Мы… хрр… должны… хрр… стереть всё с лица земли! – хрипя, прорычали биоавтоматоны.

Нелли отошла в сторону, и Стиратели навели руки-пушки на солдат и охранников. Из огнемётов на их запястьях вылетели огненные струи, и людей д’Обстера охватило ярко-оранжевое пламя. Гвардейцы, крича, пытались стряхнуть огонь, но вскоре он полностью поглотил их, и обугленные тела повалились на брусчатку. А те, кто избежал пламени, в панике отступали к входу в тюрьму.

Эрнст и Изабелла воспользовались моментом и сели в самолёт. Сестра завела двигатель, наблюдая, как Стиратели сжигали прибывшее подкрепление стражников.

– Нелли, не надо! – выкрикнула она, с ужасом смотря на происходящее, – они тоже люди, как и мы!

– Они бы не сказали то же самое про нас, – жёстко ответила Нелли, пока солдаты вопили от поглощающего их пламени, – они нас отвергли и за это получат по заслугам!

– Но они наши возможные союзники! – возразила Изабелла, – мы видели во сне, как они сражались с демонами! Они лишь исполняют чужие приказы!

– Нет ничего хорошего в том, чтобы безвольно исполнять приказы, – сухо и зло сказала Нелли, – летите – вам здесь делать нечего! – крикнула она Сестре и Брату.

– Мы улетим, если ты пообещаешь нам это прекратить, – сурово произнёс Эрнст, – а до этого с места не стронемся.

Нелли подумала и ответила:

– Хорошо, я уведу Стирателей, когда вам не понадобится помощь.

Аэроплан повернулся и разогнался на площади. Брат и Сестра были готовы оставить эту улицу.

Пока самолёт Эрнста и Изабеллы взлетал, Стиратели продолжили поливать улицу пылающей смесью. Оранжевое пламя поднималось над брусчаткой, освещая ночной город. Многие полицейские и солдаты бежали в страхе, наблюдая, как их товарищи превращались в живые, смертельно испуганные факелы.

– Снесите статую, – зло приказала Нелли.

Она имела в виду памятник, который стоял вдалеке, на площади у входа в Парламент. Стиратели выстрелили вдаль из тяжёлых пушек, и каменный постамент статуи превратился в крошку. Могучий «Стальной Тангейзер» наклонился и с грохотом рухнул на брусчатку, помяв цветы на клумбе. Рыцарь, который некогда издевался над первыми Братом и Сестрой, символ ненависти рождённых без магического дара к тем, кто им владел. Пусть этот памятник падёт, как и прогнивший до основания режим д’Обстера.

А Нелли с ужасом посмотрела на то, что натворила, на убитых ей и Стирателями