что Хоби вполне может баллотироваться в какие-нибудь кандидаты и искренне вещать с экрана телевизора.

— Вступи в Общество молодых государственных деятелей[38].

— Не вмешиваться[39], — выдохнул Хоби, утер рот и, собравшись с силами, отхлебнул газировки.

В свете приборной панели лицо семнадцатилетнего юноши с роскошными бакенбардами показалось Псине ужасно взрослым и донельзя прекрасным.

— Ох, все не так уж и плохо, — сказал Хоби. — Ну, то есть не то чтобы вот прямо очень плохо. Просто такой этап наступил. Сейчас эта планета находится на примитивной ступени развития. А ступеней еще очень много. Нужно время. Они сейчас очень, очень отсталые, только и всего.

— Они… — повторила Псина, вслушиваясь в каждое слово.

— Ну, то есть… — начал Хоби.

— Ты всех чуждаешься, — сказала она. — Прополощи рот. И с людьми трудно сходишься.

— А ты тоже люди, — вздохнул он, слыша это уже не в первый раз, и выполоскал рот. — С тобой я схожусь. — Он сплюнул, повернул голову к небу и замер, будто зверь, просунувший морду сквозь прутья клетки.

Псина почувствовала, как он дрожит, так что трясется машина.

— Что, снова тошнит? — спросила она.

— Нет, — ответил он и длинно, шумно блеванул.

Она придержала его за плечи. Немного погодя он обмяк, безвольно опустив голову на вытянутую руку.

— Какая гадость, — простонал он. — Мерзкая, жуткая, страшная, ужасная гадость гадость гадость ГАДОСТЬ ГАДОСТЬ…

Он застучал кулаком по дверце.

— Да я все отмою, — сказала Псина и только потом сообразила, что он не машину имеет в виду.

— Ну почему оно все никак не кончится, — прохрипел он. — Прекратили бы, и все тут. Нет сил терпеть… Не могу больше, не могу…

Псина перепугалась.

— Солнышко, все не так уж и плохо. Хоби, дружочек, успокойся, все не так уж и плохо, — повторяла она, гладя его плечо, прижимаясь мягкой грудью к спине Хоби.

 Внезапно он всем телом дернулся в салон, без сил упал на Псину и пробормотал:

— Невыносимо…

— Что невыносимо?! — резко откликнулась она, рассерженная тем, что он ее напугал. — Что тебе так невыносимо? Я же терплю… Ну, в смысле, я знаю, что все вокруг гадость, но тебе-то что? Я ведь тоже в этом живу.

— Это твоя планета, — рассеянно ответил он, погруженный в непонятное отчаяние.

Псина зевнула:

— Отвезу-ка я тебя домой.

Хоби сказать было больше нечего, он сидел молча. Псина искоса взглянула на него и решила, что он успокоился. В профиль Хоби выглядел глуповато: рот его был полуоткрыт. Такое выражение лица Псине было незнакомо, она никогда прежде не видела людей, запертых в вагон для скота.

В июне Хоби окончил школу. Оценки у него были отличные. Все поняли, что он держался отчужденно из-за трагического происшествия с домработницей. Ему сочувствовали.

После окончания школы Хоби в первый и последний раз удивил родителей. Они поздравляли себя с тем, что благополучно вырастили пятого ребенка, помогли ему справиться с трудностями выпускного класса и теперь его ждет приличный университет на Восточном побережье. Хоби заявил, что поступает в Академию Военно-воздушных сил США.

Известие всех потрясло, потому что Хоби никогда не проявлял ни малейшего интереса к военному делу. Вообще его не понимал. Родители всегда считали, что люди образованные относятся к военным с неприязненной терпимостью. С чего бы вдруг их сын принял такое решение? Неужели из-за своей нестабильной мотивации?

Хоби твердо стоял на своем. Никаких тайных причин у него не было, он просто хорошенько подумал и решил, что это для него. В конце концов родители вспомнили о его детском увлечении моделями ракет. Отец, уверившись в серьезности намерений Хоби, начал выяснять, к кому из генералов лучше обратиться за советом, — в его научно-исследовательской лаборатории занимались разработками для военной промышленности. В сентябре Хоби исчез в Колорадо-Спрингс[40], а к Рождеству объявился в виде экстравагантно безволосого, вежливого и подтянутого незнакомца в летной форме.

В следующие четыре года Хоби как личность практически превратился в невидимку, погребенного под горой отличных характеристик. Не оставалось сомнений, что он старается изо всех сил и что намерения его непоколебимы. Как и другие курсанты, он жаловался на дурацкие правила и травил байки о жизни в академии, но, судя по всему, бросать свою затею не собирался. Летом он решил пройти дополнительный курс обучения летным навыкам, и родители поняли, что Хоби нашел себя.

Озарение — в некотором роде — снизошло на них в последний год пребывания Хоби в академии, когда его приняли в Центр подготовки астронавтов. В то время в США возобновилась программа космических исследований, временно прекращенная десять лет назад из-за катастрофы на пилотируемой орбитальной станции.

— Он с самого начала это задумал, — хохотнул отец Хоби. — Просто говорить не хотел, чтоб не сглазить.

Все вздохнули с облегчением: астронавт — вполне достойное занятие для отпрыска уважаемого семейства.

Услышав новость, Псина, которая к тому времени уже вышла замуж и называла себя Джейн, прислала Хоби открытку с изображением Лунного человечка. Еще одна девушка, более проницательная, прислала открытку с видом звездного неба.

Но в программу космических исследований Хоби не попал.

В то лето одновременно произошли несколько не очень серьезных событий. Британцы снова девальвировали свой шаткий фунт, но тут выяснилось, какие суммы в долларах ежегодно утекают из США. Северная и Южная Корея сделали очередной шаг к воссоединению; за этим последовали призывы увеличить взнос США в поддержку разваливающегося СЕАТО. Вдобавок случился пожар в Космическом центре имени Джона Ф. Кеннеди, что поставило под угрозу дальнейшую программу исследований, а египтяне объявили о заключении с Советским Союзом нового договора о содействии. В августе выяснилось, что мятежники-геваристы в Венесуэле получают весьма серьезное вооружение от своих арабских союзников.

 Вопреки утверждению, что история никого и никогда ничему не учит[41], США наглядно показали, что извлекли урок из вьетнамской войны и усвоили, что не стоит тратить время на выборы и военных советников — надо вдарить быстро. Со всего маху.

  Когда пыль улеглась, об исследованиях космоса и подготовке астронавтов уже никто не вспоминал, а треть сокурсников Хоби дислоцировались в учебно-тренировочном лагере под Каракасом. Считалось, что Хоби вызвался добровольцем.

  Сам он об этом узнал от военврача.

— Лейтенант, вот скажи, поступив в академию, ты добровольно пошел в ВВС, верно?

— Да. Но я хотел попасть в