бы он не был. Рглорианцы негласно вырезались. Я даже нанял несколько элитных групп убийц в Эссосе, чтобы они начали исполнять мою волю на соседнем континенте — родине красных жрецов.

Благо, что денег на это хватало с лихвой.

Что же, - думал я тогда, - с открытым врагом разобрались. Ведь теперь, когда им сломали хребет, причём по воле самого Рглора, его жрецов стало мало и они сильно ослабли. Сейчас их организация, вместо одной из самых сильных на всём восточном континенте, стала на уровне мелкого культа. А потому убийцы радостно принимали предложение. Оплата была щедрой, а условия работы — простыми.

Но раз с открытым врагом покончено, так или иначе, - хотя уверен, какие-то ростки его религии всё равно сохранятся, - время сосредоточиться на скрытых.

Как я уже сказал, дознаватели приносили мне натуральные стопки макулатуры, но понемногу процесс шёл. Откровенный сброд с улиц Королевской Гавани я убирал открыто и гласно, за искусными и хитрыми приходили убийцы. С каждым днём город становился хоть на капельку, но чище. Лорды, прикрывающие преступников на самом верху, исчезали, либо наказывались, а оставаясь «без крыши», бандиты не представляли никакой опасности. Их ловили и массово сгоняли на рудники. В Новиград шли целые караваны, ведущие каторжников.

Преступность города, наполненного солдатами и их грамотной работой, получила сильный удар. Я не церемонился, пользуясь полной поддержкой десницы, ведь в его городе — Ланниспорте, такую процедуру я уже проводил. И Тайвин остался этим крайне доволен. Что уж там, даже Хостер с Пицелем поддержали мой пыл, порадовавшись, что мастер над законом крепко знает своё дело. И это было так.

Закончив с «преступной элитой», следующий удар был нанесён по тем, кто даже не думал скрываться. В Блошином Конце открыто размещались притоны с наркотой, арены с подпольными драками, не платящие налоги бордели и прочие, аналогичные им заведения. Я загнал туда целую армию, которая перекрыла все выходы и открыто вязала всех, после чего начинались очередные допросы и попытки найти истину в этом нагромождении слов и лжи.

Более-менее разобравшись с этим отвратительным местом, мой взгляд упёрся в последний «бастион» сопротивляющийся моим нововведениям. Речь про остатки местной аристократии, которая каким-то чудом избегала моего внимания, не попав в зону видимости. Я про тех из них, кто не был замечен в прямом контакте с преступниками. Наверняка мнят себя самыми хитрыми, а ведь уверен - у самих полные шкафы скелетов.

Так что следующим шагом стало то, что опытные рыцари и тяжёлые пехотинцы отправились в наиболее «высокие» кварталы, вытаскивая сопротивляющихся лордов и отправляя на допросы. Делалось это под метками, так как при работе со знатью я не желал лишний раз падать лицом в грязь. Я хотел сработать аккуратно и точечно. Более того, решил проявить гибкость, а потому предпочитал «отпускать» даже заядлых преступников из рядов аристократов, беря за молчание деньги. Ценник был посильным — всё, что было у лорда, кроме его жалкой жизни и собственной земли, куда он и высылался из столицы.

Дома и предприятия, которыми они владели, уходили с аукциона, который теперь собирался ежедневно. Деньги шли на пополнение крайне скудной и полной долгов казны. Вот Аррен обрадуется, сукин он сын, когда вернётся! Делаем тут его работу мастера над монетой...

Мести или чего-то подобного я не боялся, даже если бы они объединились. Их время прошло, власть сменилась, а денег у скудоумных ублюдков, не догадавшихся бросить заниматься старым делом или попросту сбежать, уже не осталось. Благодаря профессиональному и качественному допросу, всё, что им было известно, стало известно и мне... Да что уж там, некоторые уникумы из моих дознавателей даже не прибегали к помощи инструментов!

А самое смешное, что все полученные у этих воров средства уходили Ланнистеру и «Золотому Банку». Ведь оплата Таргариеновских долгов было одним из условий нашей помощи Роберту. А там один только Рейгар триста тысяч у «Золотого Банка» занимал... у Эйриса же и вовсе висели миллионные долги.

К слову, филиал банка вернулся в Королевскую Гавань, разместившись на прежнем месте. Было очень удобно и позволяло мне оперировать всем своим состоянием без нужды таскать мешки золота, на выкуп, например, разных заведений столицы. Да, кое-что из чужого имущества не уходило «в народ» с аукциона, а оставалось у меня. Я честно выкупал это заведение, хоть и по бросовой цене, становясь новым владельцем. 

Угу, одного «Толстого Лорда», моей элитной таверны, в столице будет мало. Я хочу больше! Королевская Гавань должна начать приносить прибыли не меньше, чем Новиград! Или хотя бы Ланниспорт...

 

***

 

Подземелья Красного Замка, взгляд со стороны

Неуютная серая коробка с двумя дверями напротив друг друга. Потолок слишком низкий, а многочисленные пылающие факелы освещали комнату слишком ярко. Из одного угла ползла сырость, и штукатурка в том месте вздулась облезающими пузырями, присыпанными чёрной плесенью. Кто-то когда-то пытался отскоблить продолговатое кровавое пятно на одной из стен, но, очевидно, приложил недостаточно усердия.

Палач Мулен стоял на другом конце комнаты, сложив руки на могучей груди.

Он приветствовал дознавателя Хартога кивком, выказав не больше эмоций, чем каменный валун, и Хартог кивнул в ответ. Их разделял привинченный к полу деревянный стол, усеянный зарубками и пятнами, с двумя стульями по бокам.

На одном из стульев сидел голый жирный человек с коричневым холщовым мешком на голове и крепко связанными за спиной руками. Тишину нарушал единственный звук - сбивчивое приглушённое дыхание. Здесь, в подземелье, было холодно, но толстяк обливался потом.

«Так и должно быть», - подумал Хартог.

Неспешно подойдя ко второму стулу, дознаватель придирчиво осмотрел сидушку, проведя по ней пальцем. Удостоверившись, что не испачкает своё одеяние кровью или иными жидкостями, которые в этих помещениях текли рекой, мужчина уселся, занимая удобное положение.

«Не то, что в Новиграде, - с некоторым сожалением осмотрелся Хартог, - Здесь бы не помешал хороший ремонт».

Мулен молча шагнул из своего угла к привязанному человеку и взялся за угол мешка, зажав его между толстыми пальцами - большим и указательным. Хартог кивнул и палач сорвал мешок, открывая лицо богатого купца - Ларда Койли. От яркого света тот принялся часто моргать.

«Подлое, мерзкое свиное рыло, - молчаливо подумал дознаватель. - Очередной «самый хитрый купец».

Допрос, который ему предстоит по отношению к торговцу не был даже десятым на этой неделе, так что Хартог откровенно вымотался, безразлично взирая на своего пленника.

«Ты гадкая свинья, Лард. Отвратительный хряк. Ты готов рассказать всё что угодно и сознаться во всём прямо сейчас,