Шрифт:
Закладка:
– Ага! Гляди-ка! – сказала она. Она нашла дом престарелых. Когда она вышла из машины, то снова стала обычной бабулей, шаркающей ногами. Я выскочила из машины, не открывая дверь. Надеюсь, мне не нужно говорить, что это круто. Я подбежала к ней, затормозила прямо рядом и завизжала, как будто тоже вела автомобиль.
– Мэм? – сказала я. Она взяла меня за руку. Мы пошаркали по дороге. Прошли мимо группы стариков, стоящих на автобусной остановке прямо около здания. Вышла медсестра и сказала старикам:
– Хорошо, ребята, мы на месте!
Но они никуда не ездили. Они вышли с остановки и последовали за медсестрой обратно в здание. Бабуля сказала мне, что это те, кто всегда пытается сбежать и вернуться домой. Медсестры сделали фальшивую автобусную остановку, где эти люди могли подождать никогда не приезжающий автобус, прежде чем пойти обратно в здание.
– Вот как теперь делают, – сказала бабуля. – Это продвинутое мышление.
– Это так грустно! – сказала я.
– Ну да! – сказала бабуля.
Нас впустила медсестра, и все, кто был в своем уме, знали бабулю! Некоторые даже знали меня! Бабуля заговорила со своей подругой Леоной. Леона все время крепко держалась за наши с бабулей руки, пока они разговаривали, так что мы не могли сбежать. Бабуля рассказала ей про Горда.
– Малыши чудесные! – сказала Леона.
– Да, они такие, – сказала бабуля. – Просто чудесные! Такие замечательные!
Они были на сто процентов согласны друг с другом насчет этого.
– А мне не жаль, что мне девяносто, потому что скоро я увижусь с Биллом! – сказала Леона. Билл был ее первым бойфрендом, который умер до того, как они смогли пожениться. Леона была замужем за другим в течение семидесяти лет, но она не так рада встрече с ним, как встрече с Биллом, потому что Биллу будет семнадцать, он будет симпатичным и будет делать сальто назад из положения стоя, а ее девяностолетний муж будет лежать в постели, привязанный к шлангу. Бабуля с Леоной начали петь. Это была песня о том, как они сидят у реки в Вавилоне[45]. Когда они закончили, Леона сказала:
– Ну, мы скоро умрем.
– Так все устроено! – отозвалась бабуля.
– Так оно и есть, – сказала Леона.
Уже две вещи, насчет которых они согласны друг с другом. Что младенцы чудесные и что скоро они умрут. Леона попросила бабулю передать Муши, что она сильная девочка.
– Скажи ей! – повторила Леона.
Я спросила бабулю, почему все твердят, что мама сильная. Бабуля ответила, что мама и правда сильная, и они это знают, но хорошо, когда об этом напоминают. Я задалась вопросом, сильная ли я.
Мы пошли пообедать в столовую вместе со всеми бабулиными друзьями и родственниками. Она познакомила меня с ними. Некоторые из них хватались за меня. Некоторые просто опускали голову, и не разговаривали, и ни на что не смотрели. Некоторые дамы были лысыми. Бабуля разговаривала с ними. Она касалась их голов и рук. Она говорила с ними на их секретном языке. Она постоянно рассказывала людям, кто она такая, а через секунду ей приходилось повторять им это снова. Она целовала их. Один из них спросил ее, слышала ли она что-нибудь об Уиллите Брауне в последнее время, и они засмеялись. Одна женщина сказала, что просто хочет уже умереть, чтобы сбежать от Уиллита Брауна, потому что она знает, что не встретит его на небесах, это точно! Даже эти крохотные, сморщенные, дряхлые люди с убегающими мыслями в Калифорнии помнили ужасающее правление Уиллита Брауна. Они много пели. Ужасно много. Потом мы с ними обедали. Это было похоже на кошмар. Одна женщина снова и снова звала на помощь. «Помогите мне! Помогите мне! Помогите мне!» Мужчина с дыркой в горле, из которой он разговаривал, спросил меня, не можем ли мы пожениться! Кое-кто пытался раздеться. Некоторые просто сидели и выглядели мертвыми. У некоторых из них на коленях были куклы. Но всем им нравилось, когда бабуля пела с ними старые песни. Я видела, что она очень устала.
Наконец-то для всех в доме наступило время сна, и нам пора было уходить. Я подумала, что некоторые из бабулиных друзей могут не проснуться. Их окружили медсестры. Они возили огромные тележки с подгузниками. Подгузники были сложены стопкой, как книги на книжной полке. У одного дедушки под рубашкой оказалось десять украденных йогуртов, и медсестра спросила, может ли он их вернуть. Он попытался подраться с ней. Медсестра сдалась. И вот тогда действительно случилась беда! Бабуля исполняла свой маленький танец для двух стариков, которые были ее двойными кузенами, что означает, что их мамы были сестрами, а их папы – братьями. Бабуля сказала, что такое бывает в городах вроде их собственного, никаких проблем. Двое стариков попросили ее станцевать тот маленький танец, который она танцевала на крыльце, когда была ребенком, вместе со своей старшей сестрой Ирэн, которая стала мамой Лу и Кена. Старые двойные кузены бабули запели: «Собери свои проблемы в свой старый вещмешок и улыбайся, улыбайся, улыбайся!» Они застучали по пластиковым подлокотникам своих инвалидных колясок, зашлепали тапочками по полу и захлопали. Бабуля их очень порадовала. Должно быть, они действительно решили, что все они – дети на крыльце в разгар лета в их старом городе. Бабуля развернулась, и я поняла, что она вроде как теряет равновесие и тянется к тележке с подгузниками, чтобы удержаться, но она промахнулась. Я побежала к тому месту, где она танцевала, а потом она слишком высоко закинула ногу, а потом, веришь или нет, папа, бабуля упала.
– Бабуля!
Я подбежала к ней и рухнула на колени возле ее головы. На ее лице была кровь. Прибежали медсестры, подняли бабулю с помощью гигантской стропы, на которой переносят китов в зоопарке «Морской мир», и положили ее на кровать в пустой комнате, где две минуты назад кто-то умер. Семья погибшего все еще доставала из шкафа его одежду и тапочки. Бабуля где-то минуту выглядела очень растерянной, но потом снова засмеялась и сказала, что теперь она анонимный пациент. Медсестра заметила, что ее
